Скелеты из шкафа русской истории

В общем, прессу легко можно было обвинить в попытке вызвать массовую панику и желание бежать из России куда глаза глядят. Тут же сообщалось, что как только россияне получат иностранные паспорта, за первый же год из страны уедут 20 миллионов человек.

Примерно то же самое творилось в кинематографе. Невозможно представить себе, чтобы американское кино выпустило аналог «Старых кляч» и вообще любой из последних фильмов Рязанова о России. Если и выпустит, продюсер разорится, а толпа разнесет съемочные павильоны и забросает камнями артистов.

Складывается впечатление, что русское кино унаследовало от русской классики одну особенность: никогда не писать о хорошем, а исключительно о плохом. А в русской жизни видеть только изъяны и мазохистски противопоставлять «плохую» Россию «хорошему» Западу.

Вроде бы забавная комедия про то, как в Петербурге в некой квартире открылось «окно в Париж», и россияне могут гулять по Парижу, а парижане так же, почти мистическим способом, оказываются в Петербурге.

Так нет же! И в фильме «Окно в Париж» Юрия Мамина четко противопоставляются утонченные парижане с изысканными парижанками и убогие питерские обыватели — дураки и рвачи. Какое все хорошее «там»! Какое все ужасное «здесь»! Кинематограф и в сложные времена рассказывает о любви.

Но… как? В «Курочке Рябе» А. Кончаловского получается, что любить по-русски — это попросту жалеть пьяного да убогого.

Впрочем, «Курочка» — история давняя, а Андрей Сергеевич ярок, плодовит, и каждый новый его фильм сопровождается, согласно правилам раскрутки, острыми, шокирующими интервью.

Фильмы перечислять не будем, послушаем слова, сказанные в разные годы…

«В России сейчас жить хорошо, потому, что из нее можно уехать» («Time-Out»).

«У нас нет потребности ни в свободе, ни в демократии, потому и героя нет» («Известия»).

«…Теперь вообще неясно, выживет ли Россия. Ведь, по мнению многих ученых, к 2040 году Россия исчезнет как государство» («Независимая газета»).

А вот нечто свеженькое: «В сегодняшнем российском обществе разрыв между богатыми и бедными вырос в десятки раз, но и „внизу“, и там, „наверху“ среди миллионеров, осталось то же хамство и отсутствие всякого уважения к личности, и главное — деньги не сделали людей лучше» («Московские новости», 31 августа 2007 г.).

«Русская женщина отличается от европейской женщины так же, как сегодняшняя европейская женщина отличается от европейской женщины XV века. Русская женщина — это европейская женщина Средневековья. Ничего плохого в этом нет» («Российская газета», 21 марта 2008 г.).

Надеюсь, к умнице-красавице Юле Высоцкой эти слова маэстро не относит? Было бы обидно.

Вообще, кажется, что желание засунуть нас в Средние века для Кончаловского — пунктик.

«Ну-у, хамство в России было всегда. Мы закалены: посмотрите на людей в метро, какие у них иногда агрессивные лица. Эта агрессивность связана с тем, что мы живем в XVI веке, там так и полагается. В Англии XVI века все приблизительно так и было. Только без „Калашниковых“. Были луки, яды и кинжалы». (Тот же старый «Time-Out» от февраля 2005 г.) Вот такой реэмигрант Кончаловский видит нашу страну, ничего с ним не поделаешь.

Интересно, но у его родного брата Никиты получается почему-то все по-другому. Его патриотизм — та основа, на которой стоит могучий художник. Именно по поводу таких фильмов, как «Курочка Ряба» и «Окно в Париж», Никита Михалков как-то заметил: «Какой нормальный человек, посмотрев эти фильмы, захочет посетить Россию?» И разразился блистательным «Сибирским цирюльником».

Тоже миф, но какой! Миф, после знакомства с которым в Россию захочется приехать, а не убежать из нее. Но таких фильмов — единицы, а основная масса, увы, скорее в стиле «позднего Рязанова».

Патологически честные советские люди