Скелеты в шкафу. Драматичная эволюция человека

Все прочие утверждения, которые могут быть проверены экспериментально, сводятся к единству, порожденному происхождением от общего предка. При этом они указывают просто на близость связи, но не на само происхождение. В самом деле, если вы хотите заявить, что известный биологический вид А породил более поздний вид Б, вам придется показать, что вид А соответствует реконструированной морфологии общего предка пары во всех подробностях, и очень маловероятно, что вам это удастся. Более того, даже в том маловероятном сценарии, при котором вид А действительно окажется первичным для вида Б по всем признакам, вам не удастся выявить вторичный признак, который объединил бы их и установил, таким образом, взаимосвязь. Иными словами, каждый раз, когда вы делаете заявления о происхождении и наследовании, вы покидаете эмпирически достоверные пределы кладограммы. Разумеется, ничего страшного в этом нет, пока вы осознаете, что часть работы делает ваше воображение. И конечно, если вы сможете показать, что более ранний вид обладает вторичными признаками, которые отсутствуют у более позднего вида, вы сможете со всей уверенностью исключить вид А из цепи наследования.

Подготовив почву таким образом, мы с Элдриджем принялись исследовать палеонтологическую летопись человечества. В то время никто из нас не был особенно близко знаком с оригинальными окаменелостями, описывающими процесс эволюции гоминидов, но к тем доказательствам, которыми мы располагали, подходили с систематической точки зрения, приобретенной в процессе работы с группами, обладающими значительным разнообразием. То, что мы видели, однозначно не было непрерывной последовательностью. Используя довольно ограниченный набор характеристик, мы сконструировали кладограмму взаимосвязей гоминидов — первую из многих, которая укрепила наше изначальное восприятие ситуации. То были ранние дни, и наши единицы анализа отражали многие пережитки старых традиций: например, мы рассматривали неандертальцев и современных людей как подвиды одного вида, как проповедовали Добржанский и Майр, и по-прежнему воспринимали рамапитеков как ответвление семейства гоминидов. Смены научных взглядов и принципов редко бывают резкими и полными! Но даже самые ранние выводы, полученные из наших предварительных исследований, открыли глаза на многое, по крайней мере нам.

Самым интересным было то, насколько удивительно сложно для нас оказалось воспринимать Homo erectus как наследственный морфотип Homo sapiens. По структуре черепного свода Homo erectus было очевидно, что он обладал рядом разнообразных вторичных характеристик, которые отличали его от современного человека. Мы пришли к выводу, что этот вид занял свою традиционную позицию «промежуточного гоминида» исключительно потому, что был найден в «правильной» стратиграфической позиции, во временном промежутке между грацильными австралопитеками и Homo sapiens. Не вредило делу также и то, что эта широко распространенная азиатская форма была первым открытым истинно древним гоминидом, занявшим свое каноничное место в палеоантропологическом пантеоне на очень ранних этапах. Мы заключили, что, с морфологической точки зрения, гораздо логичнее было бы считать Homo sapiens потомком Homo habilis Луиса Лики, чем представить его как потомка Homo erectus. Это был верный ход мыслей (хоть и, как оказалось впоследствии, зашел он не очень далеко), но, как бы мне ни хотелось сказать, что наши коллеги тут же усвоили этот урок, наш отчет канул в Лету, не вызвав особо сильного резонанса. Тем не менее мы обозначили свою позицию: лишь после того, как для отдельно взятой группы организмов будет составлена кладограмма, можно будет отличить то, что мы знаем об их взаимоотношениях, от того, во что мы просто верим. Мы также указали на исходную уязвимость наших текущих знаний: «Мы не знаем, с каким точно количеством таксонов мы имеем дело при обсуждении ископаемых останков гоминидов или каков полный набор их характеристик».

Вопросу, как распознавать виды в палеонтологической летописи, была посвящена большая часть моей дальнейшей карьеры. Однако в промежутке, после того как я вернулся из своей продолжительной экспедиции, посвященной лемурам и сопутствующим приключениям, мы с Элдриджем продолжили нашу работу и после той первой, довольно малоизвестной книжной главы опубликовали статью в более популярном American Scientist. Там мы более развернуто сравнили простую базовую кладограмму с другими видами эволюционных гипотез.