Скелеты в шкафу никогда не врут (СИ)

— Но ведь вы заметили следы всего лишь не опасной ереси, верно? — проницательно, но с претензией уточнил священник и, не дожидаясь ответа, отмахнулся: — Не отвечайте. Не хочу, чтобы вы мне врали. Вам отвечать за это перед Двенадцатью. И перед их карающим клинком — Охотниками. Не передо мной. Скажите, мой друг, иное: те слова, что говорил вам демон, вы знаете, о чём шла речь?

— Частично, — уклончиво ответил Рентан. — Как я понимаю, он говорил о том, как двадцать лет назад я избежал вспышки Синей чумы в Оренгарде. Но остальное для меня не меньшая загадка, чем для вас. Меня беспокоит другое. Только… а впрочем, забудьте. Это не стоит вашего времени, ваше святейшество.

— Только что? — проявляя несвойственное ему нетерпение, спросил Цимон. — Не сочтите за наглость, но мне действительно интересно. Какой вопрос может вас так волновать, что вы не решаетесь его задать мне.

Оглянувшись и проверил, не подслушивает ли их кто, лекарь задал свой вопрос:

— С каких пор вопросами жизни и смерти стала заведовать тень на стене, то есть такой персонаж, как А…

— Не произносите здесь это имя! — категорично и гневно потребовал священнослужитель, кивая на поднявшийся ветер. — Отвергнутого лишили всего! И имени в первую очередь! — Затем он, как и всегда, смягчился, задумался, а потом принялся рассуждать вслух: — Это действительно интересный вопрос. Священные тексты говорят о разном, но всё же данная область — прерогатива Малакмора. — Священник цокнул языком. — Впрочем, чему удивляться? Местные молились Отвергнутому. Взывали к нему. Приносили, как вы рассказали, кровавые дары. Удивительный народ. У них двенадцать богов на выбор — добрых, светлых, благодушных богов, которые не требуют многого. А они выбрали того, кто ничего не даёт, но при этом забирает всё. Осмелюсь поинтересоваться вашего мнения на этот счёт, Рентан?

— Разве оно важно, ваше святейшество? — попытался уйти от ответа лекарь.

— Прежде вы, мой друг, зарекомендовали себя как большой знаток теологических вопросов, хоть и не желали рассказывать об источнике знаний.

— Хм. Если вам угодно, ваше святейшество, выслушать мою версию, почему Вороново впало в ересь, то, думаю, они выбрали Отвергнутого, а не, например, мудрого Макмина, справедливого Ренза или щедрого Оруза, потому что не увидели желаемого ответа на свои мольбы.

— Думаете, они увидели, как вы сказали, желаемый ответ, лишь взмолившись Отвергнутому? — не без удивления уточнил Цимон, даже остановившись.

— Думаю, они увидели что-то, что убедило их продолжать воздавать почести именно ему, а не истинным богам, — сообщил Рентан.

Прогулка продолжилась, но молча. Священник размышлял о сказанном ему. Задумчиво потерев руки и в очередной раз оправив рясу, он кивнул и нарушил тишину:

— Да. Я согласен. Люди порой трактуют незначительные события как сигнал к действию. В час нужды это особенно обостряется. А нуждаемся мы часто. Мда, — Цимон раздосадованно пошевелил губами. — И всё же такой итог печален. Жаль. — Вдруг он усмехнулся и с едва заметной иронией спросил: — К слову, Рентан, а может, вы сегодня расскажете, откуда столько знаете про богов, или ваш ответ не изменился?

— Он не может измениться, ваше святейшество, потому что это чистая правда, — делая вид, что оскорблён этим любопытством, ответил лекарь. — Кристальная, как та роса, что я застал в начале этого разговора на листьях травы в этом замечательном саду.

— По ночам уже холодает, — улыбнувшись такому ответу, сказал священник. — Вы знаете такую поговорку, здесь мне её слышать не приходилось, но там, откуда я родом, это что-то вроде присказки: скелеты в шкафу не умеют врать.

— Нет, не слышал, — покачал головой Рентан и, подумав, добавил: — мне она кажется претенциозной и глупой. Как скелет соврёт? Он и говорить не может…

— Если смотреть на мир так — безусловно. А что касается вашего ответа… Ну что ж, я подожду.

— Подождёте?

— Однажды вы, мой друг, исповедуетесь мне и в этом, — уверенно сообщил Цимон. — Однако вы, как лекарь, должны знать, что любая болезнь хорошо поддается лечению именно вначале и что тянуть с вмешательством не стоит. Но если пациент против, то надо отступить, так?

— Не совсем верно, ваше святейшество, — не согласился Рентан. — Надо навязчиво предлагать лечение до тех пор, пока пациент не отступит в своей глупости. Но я вижу, что вы поняли и этот принцип.

— Иногда не хватает времени на подобное и приходится действовать инвазивно, — заметил Цимон с намёком.

— Уж не пытками ли вы мне угрожаете, ваше святейшество?

— Ни в коем разе. Я человек терпеливый, и времени у меня достаточно. — Священник покачал головой. — А вот Охотники, эх — другое дело. Рентан, заклинаю вас всеми богами: если будете им врать, то придумайте что-то получше, чем то, что вы придумали для меня.

— Я буду говорить им чистую правду, как говорю её вам.

— “Что есть правда, как не полная убеждённость в своей правоте?” — процитировал Цимон многозначительно.

— Третье послание Макмина, часть седьмая, — без запинки назвал источник цитаты лекарь.