Скелеты в шкафу

Затем к нам присоединился Василий, и я по второму разу перевел услышанный в палатке разговор. Альга вносила некоторые корректировки — эольский язык она знала с пятого на десятое, зато замечательно разбиралась в нюансах. Например, первую фразу Алив я понял как «Что случилось?». А по словам воровки, построение вопроса и измененное ударение были больше характерны для вопроса: «Что опять случилось?» — с оттенком «Как же вы достали звать меня по пустякам!». Поправка была существенной — выходило, что жрец уже не раз отрывал творца по не самым важным делам, и Алив оказалась весьма сердита. Ну что ж… это не так уж и плохо. Можно было надеяться, что эольцы ее так достанут, что творец откажется от своей игры и оставит нас в покое. Мечты относились к разряду «несбыточные», но несколько секунд я блаженствовал, желая именно такого исхода дела.

С другой стороны, я прекрасно понимал, что Пресветлая мать из принципа не отступит, пока Убийца роется в прошлом, даже если у самой Алив есть дела куда более важные, а наш мир до невозможности ей надоел. Уж не знаю, что милые дамы не поделили в прошлом, но теперь из-за их споров и игр страдала вся множественная вселенная и остальные творцы за компанию.

— Получается, Хель дала прямой приказ наступать завтра? — хмуро уточнил Эриам.

— Не совсем. Она сказала, что не хочет больше ждать, но, зная Чара, могу предположить, что он решится скорее испытать терпение творца, но все-таки приедет сначала к нам. Любопытство — один из таких людских пороков, что никогда заранее не известно, причинит ли вред или сыграет на руку. Особенно если это чужое любопытство необъятных размеров.

— Испытывать терпение Убийцы? Оррен, ты слишком оптимистичен! — воскликнул Ливий, близко к сердцу принявший то, что нам пришлось столкнуться с Хель. Для главы ордена это было равносильно тому, как если бы на него вылили ушат помоев и пообещали скорую и мучительную смерть.

— Она их творец… — улыбнулся я, думая, что скоро запутаюсь в том, о чем кому надо врать, и сам забуду, что же из моих рассказов истина, а что выдумка. — И они нужны Хель. Убийца может легко устроить показательную казнь пары солдат, но ни Чара, ни его приближенных трогать не станет — иначе ее план провалится. Василий рассказывал замечательную поговорку… — Я нахмурился, пытаясь вспомнить понравившуюся мне фразу.

Иномирец с готовностью подсказал:

— Не плюй в колодец — пригодится воды напиться.

— Да! Вот именно! Злые, напуганные люди, потерявшие товарищей из-за небольшой задержки, причем потерявшие по вине своего же творца, станут воевать куда хуже людей, воодушевленных расправой над еретиками и монстрами, коими нас воображают. Хель придется подождать. — Я повернулся к Василию и добавил: — Все-таки удивительный у вас мир.

— Не мир такой, а люди, — хмыкнул мужчина, явно довольный моим восхищением, — и то лишь некоторые.

— А они, даже если захотят, не смогут завтра нас штурмовать! — неожиданно улыбнулась Альга, кивая на свою сумку. Видимо, не дождавшись вопроса, что же она такое позаимствовала у офицерского состава, воровка решила сама похвастаться.

— И что же такое ты украла, что они не решатся на этот подвиг? — по-доброму ухмыльнулся Рик, с интересом разглядывая сумку, будто пытаясь просверлить ее взглядом.

— Форму и оружие! — Альга победно улыбнулась и, опережая последующие вопросы, объяснила: — Не всю, конечно, но двадцать офицерских палаток я обчистить успела. Мне эту сумку Юля давно уже заколдовала. А вот возможности попробовать не было. Боялась, что что-нибудь с весом не получилось, но все оказалось лучше, чем думала.

— Я не сомневался, что вы с Юльтиниэль поладите. Однако ты устроила… — Я представил эольцев, штурмующих Охранительную крепость в одних подштанниках, и понял, что жизнь явно налаживается. Хотя вряд ли офицерский состав отважится даже из палаток вылезать, когда наутро обнаружит пропажу настолько важных вещей.

— Ну что ж, господа, — решил Рик подвести итог. Все-таки приключения приключениями, а спать все равно хотелось. — Раз завтра опять ничего серьезного не предвидится, предлагаю использовать свободное время по прямому назначению, а именно — посвятить ничегонеделанию. Мои ребята и так до невозможности довольные, что их позвали развеяться, ваши парни тоже вряд ли боем грезят.

— Да и мы сами особо не рвемся… — кивнул Ливий, видимо еще не осознав, что согласился с наместником Хель. — Только мне не нравится, что пока все получается так просто. Как по маслу идет. Уже который день подозрительно тихо… Даже переговоры — и те в балаган превратились! Как показывает жизнь, судьба устраивает затишья только перед грандиозными бурями.

Не хотелось признавать, но в словах Ливия была пугающая доля правды.