Скелеты в шкафу

Весь оставшийся день они бегали по деревне. Разделяться было бесполезно — все равно плакунью мог убить только маг, причем хороший, как минимум умеющий управлять двумя стихиями. Так что от Рита пользы особой не ожидалось, он мог выполнять роль отвлекающего фактора или же прикрывать Талли, но его собственная сила на нежить не оказала бы никакого влияния. Помощи также не было ни от Альги, ни от самой Юльтиниэль — раскрывать свои способности полуэльфийка не собиралась. Да, она понимала, что, если возникнет угроза жизни для кого-то из охотников, ей придется воспользоваться магией. Но время еще оставалось, и вызывать новые подозрения Юле жутко не хотелось. В общем, они с Альгой и Ритом больше мешали, чем помогали эльфу искать притаившуюся плакунью. Таллиэль, правда, несколько раз повторил, что, если княжна как следует сосредоточится, снова сможет ее почувствовать. Но Юльтиниэль упрямо мотала головой и смотрела себе под ноги: она и в первый раз-то ничего не ощутила — просто знала, где искать нежить, а теперь и вовсе внутри было пусто, лишь периодически начинала острыми когтями скрестись совесть.

Юле очень не хватало рядом Маришки, которой она бы обязательно призналась в допущенной ошибке… Пусть подруга бы обязательно отчитала ее, напомнив о том, как важно помнить о последствиях, но Маришка бы ни за что не бросила ее и не выдала, и непременно нашла пару слов, чтобы успокоить Юльтиниэль. А теперь полуэльфийке приходилось бороться с самой собой.

Больно было наблюдать, как изменялась деревня под тревожными новостями, прокатывающимися по домам волнами страха и паники. Улицы опустели: люди спешили укрыться в домах, плотнее затворив двери, сдвинув щеколды и закрыв ставни. Постояльцы небольшого двора — с десяток крепких мужчин — около полудня собрались под запертыми воротами упрашивать старосту выпустить их. Мол, вы, если угодно, подставляйтесь под зубы плакуньи, а нас не хороните.

Пришлось отвлекаться от поисков и особо рьяным беглецам объяснять, что, скорее всего, в деревне остался тот, кто и помог нежити пройти за оберегательную черту. И не стоит будить лихо — вдруг остальные люди подумают, что это кто-то из собравшихся господ подлость совершил? Без суда и следствия убьют, потом перед Алив оправдываться придется, что просто ноги делал, а не помогал Убийце. Одного наглеца Риту даже пришлось на поединок вызывать. Впрочем, какой поединок? Мужчина чуть-чуть погонял противника по небольшому пятачку, пару раз обидно уколол, оставив тонкие царапины, и спросил, есть ли еще желающие высказаться. Желающих не оказалось, и несостоявшиеся беглецы удалились обратно на постоялый двор.

Заметив заинтересованный взгляд Юльтиниэль, Альга довольно заметила:

— Да, Оррен известный мечник. Они даже с императором на турнире сражались!

— И кто победил? — тут же спросила полуэльфийка, вспомнив про рассказ Криса и подумав, что теперь-то можно будет узнать правду.

— Оррен клянется, что победил он, а Талли считает, что была ничья, и я склонна верить именно ему… — хмыкнула воровка, — иначе эти двое точно не разошлись бы лучшими друзьями. К тому же стать крестным наследника просто так еще никому не удавалось. Хотя, на мой взгляд, это лишняя головная боль и совершенно ненужная ответственность.

Рит в это время что-то тихо говорил старосте, и нескольких минут передышки должно было хватить, чтобы спросить что-нибудь еще. Юльтиниэль припомнила то, что знала о судьбе Альги, и осторожно поинтересовалась:

— Звучит так, будто ты недовольна императором…

— Ох, Рэль… — Девушка покачала головой. — Все эльфы такие проницательные? Талли мне вот тоже советовал быть осторожнее и тщательно подбирать слова. Я видела императора, когда Оррен приезжал на турнир. Даже говорила с ним — сверху обертка, бесспорно, привлекательна, но смотреть, что скрывается под ней, я бы не советовала. Знаю, что сейчас между твоим братом и Ричардом собака пробежала, поэтому скажу, не скрывая: это отвратительный человек. И думается мне, что лицемерие у Литов в крови, — будешь в столице, держись от императора подальше.

К ним уже подходил Талли, улыбаясь той самой, приглянувшейся Юле улыбкой, и девушка не стала отвечать Альге. Об отце Криса она знала только то, что предлагали официальные сведения, например: Белый Единорог, как называли Ричарда, пользовался любовью народа. И еще то, что всплыло в разговорах с отцом, воровкой и Крисом: при жизни прошлый император особых подвигов не совершал, в то время, когда лютовала нечисть, предпочитал отсиживаться в столице. Отличался особой ненавистью к убийцепоклонникам и всему, что хоть приблизительно могло относиться к Хель, — этим и заработал любовь народа, сполна натерпевшегося от слуг Убийцы. Однако тот факт, что при малейшем подозрении человека казнили без суда, оставался незанесенным в летописи. Покинул этот свет Ричард в результате насильственной смерти — с помощью заговора его жены, в котором участвовала Альга.

А вот про лицемерие или что-то отвратительное Юльтиниэль слышать не доводилось. Девушка сделала в памяти пометку: расспросить об этом Кристиана.