Скелеты

— В реальности, не во сне?

«Да».

— Здорово, — сказал Ермак, — но я ни черта не помню.

Они переиначивали вопрос, прощупывали в поисках зацепок. Но, кроме этого «видели», ничего не добились.

— Я ее чувствую, — сказала Лариса. — В комнате. Мне кажется, она прячется за занавеской. Это… немного страшно.

Хитров погладил жену по бедру, приобнял и подумал: «Добро пожаловать в клуб, Лара».

— А я чувствую, что кто-то есть на диване, — заявил Ермак.

— В коридоре, — сказала Ника.

— В спальне, — добавил Хитров.

Лиля вилась вокруг них, мелькала. Мертвая девочка в белом свитере. Не погибни она от рук маньяка, возможно, спасла бы Сашу, и жизнь Ники потекла бы в совсем ином русле.

Ковач произнесла дрогнувшим голосом:

— Верните пальцы на доску, мне надо кое-что узнать.

Они повиновались.

«Мы никогда не были и не будем ближе», — подумал Хитров.

— Лиля, мой брат с тобой? Ему хорошо сейчас?

Круг затаил дыхание.

«Н», «Е», «Л», «З», «Я».

— Тотальная дискриминация живых, — прокомментировал Ермак.

— Что будет, если наши шевы доберутся до нас? — спросил Хитров, и рука Лары напряглась.

Ответ не содержал разночтений.

«У», «Б», «И», «Т», «С», «Е», «Б», «Я».

— Мы сойдем с ума.

«И», «Л», «И», «С», «Л», «У», «Ж», «И», «Т».

Они ждали продолжения, но указатель замер.

— Или будем служить, — угадал Ермак. — Подчиняться. Как Чупакабра.

Указатель юркнул к солнцу.

Теперь Хитрову казалось, что Лиля везде: на столе, у батареи, за телевизором. Сгустки темноты обволакивали их круг. Он облизал губы.

— Что нам делать дальше?

Никакой реакции.

Планшет пискнул, экран потускнел.

— Разряжается, — сказала Ника.

— Лиля, ты здесь?

Хитров наблюдал за тенями, шатающимися по гостиной. Они взбирались на диван и карабкались по отвесной стене, сигали через людей, как через костер на Ивана Купала.

— Лиля?

— Что случится завтра? — спросил Хитров у этого каскада теней.

Девочка больше не отзывалась. Темнота стала просто темнотой, в ней никто не бегал. В ней никто не жил. Они посидели еще минут десять и поочередно убрали руки.

— Ушла, — сказала Лара.

Ермак встал и клацнул выключателем. Хитров зажмурился от яркого света. Взял чашку и вылил в рот остывшее какао.

— Ты за рулем? — окликнул его Ермак.

— Нет, на своих двоих.

— У меня бутылочка винца завалялась.

— Я не против, — сказала Лариса. После разговоров с потусторонним она явно нуждалась в разрядке и выглядела ошалевшей. Как и все они.

Ермак нашарил пульт, и в комнату ворвались аплодисменты. Леонид Якубович и миллионный по счету выпуск «Поля чудес».

— Чудеса, — пропел Ермак на манер «Агаты Кристи».

— Ребята!

Вскрик Лары заставил резко обернуться. Она указывала на планшет. Серьга ходила ходуном, вращалась юлой. Хитров метнулся к гаджету, буквально рухнул на колени и прижал указатель пальцем.

— Что будет завтра? — отчеканил он вопрос.

Серьга тут же поползла по экрану, увлекая за собой руку.

«Б».

«О».

«Г».

Дисплей погас. Аккумулятор планшета разрядился.

— Бог, — произнес Хитров. И на коже выступили мурашки.

53

Ветер гнул жесть, теребил хвост дыма, вьющегося из кирпичной будки. В будке пожилой сторож грелся возле печи и слушал, как тоскливо, подпевая ветру, воют собаки и срабатывают поочередно сирены машин на вверенной ему автостоянке. Пригвожденные к деревьям плюшевые игрушки поднимали облезлые лапки. На взъезде в Варшавцево вибрировал под невидимым напором билборд, щит покачивался, с опор шелушилась краска.

Город вымер: не было никого на площади и на стадионах, у швейной фабрики и у здания рудоуправления.

Гравиевая дорожка ныряла в чашу карьера, в туман, налипший паутиной на кустарнике.

В пустом ДК хлюпал кран, и капли бились о рукомойник. Пахло гарью. За зелеными дверями сидел старик с изрезанной носогубной складкой, он смотрел в пустоту перед собой и скреб длинными пальцами столешницу, словно перебирал детали пазла.

В недрах его припаркованного на обочине «запорожца» сами по себе лопнули тормозной шланг и ремень генератора.

Горожане ютились по домам. Учительница Алпеталина, ее коллега Мельченко, Феликс Коппер и худрук Сова, басист Паульс, Кеша и другие. Задергивали шторы, кипятили чайники, шуршали газетами. А в сквере шуршал мусор, скрипели каштаны, трепетало пламя Вечного огня.

В сквере не было ни души: и у книжного магазина, и на двух рынках, и в запертом автовокзале с табличкой: «31.12.16 рейсов нет».

Во дворе между девятиэтажками курил директор фирмы «Special look». Хмурился и тер веки. Ветер уносил в темноту пепел и искры. Иногда мужчина косился озадаченно на сигарету и думал: «Разве я не бросил смолить?»

Он плохо помнил, чем занимался сегодня. Как приходил в офис и обзванивал работников. Его фирма специализировалась на наружной рекламе: лайтбоксах, штендерах, световых коробах. Кто-то заказал ему билборд, фигурирующий в бумагах под номером один. Невинный пейзажик, вроде как художник из местных, но при взгляде на желто-красное полотно хотелось выкурить пачку сигарет.

Директор раздавил окурок о лавочку и вошел в подъезд. Кабина лифта поползла на девятый этаж.