Схимники. Четвертое поколение

– Мы были втроем.

– Бродяга хитер, ох хитер, понимаешь? Если он не захотел вам показаться, то и не покажется. Но я чую, что он вьется вокруг этой парочки. Егерь ратником когда-то был. Слишком привык тогда подчиняться. Да ты, Искатель, сам видел. Без слова своего брата он и шагу не ступит, понимаешь?

– Зачем Бродяге Книжник? – не понял я.

– Эх, непросто все стало, ох непросто. Атаман оскорбил Бродягу. В общем-то все твои братья не очень вежеству обучены, но чуб переплюнул их. А Бродяга, чего бы кто о нем ни думал, обид не забывает. Книжник хочет не допустить кровопролития между братьями. Похвально, весьма похвально. А кто самый воинственный? Атаман. Понимаешь? Он бряцал оружием, когда Император призывал к миру.

– К чему ты ведешь?

– Книжнику по хитрости с Бродягой не тягаться. Я это сразу понял. Теперь он собрал силу, способную поспорить с любой из двух сторон противостояния. Представь, если драка все же начнется. Вовремя вступив в нее, дети Охотника сместят всех остальных, воспользовавшись наивностью твоего многоученого великана-братца. Понимаешь?

– Понимаю, но не согласен с тобой.

– Это уж твое дело, да, твое, – усмехнувшись закивал Ловец. – Только сейчас, когда посмотрел я на всех выживших схимников, коли буча начнется, так больше всего я именно Бродягу бояться стану.

Я задумался над этими словами. Да, еще вчера мы были выводком Экспериментатора, нас было восемь. И мы пренебрегали остальными. Даже я не воспринимал Бродягу всерьез. Но если задуматься… тогда получалось, что он действительно опасен. Не могу сказать, почему так решил, просто чуял, а это значит, натренированный мозг сам сложил воедино всю имеющуюся у меня информацию и выдал результат, который раньше, во времена, когда знали о душе, темные люди назвали бы озарением. Да что с них взять, они не понимали, как устроено человеческое тело.

– Надо будет найти его, – наконец нарушил я молчание.

– Зачем? Тебе не переубедить его и не понять. Он – другой.

– Посмотреть на него внимательнее хочу. Поговорить, а не послушать, как они с Механиком колкостями обмениваются да с Атаманом оскорблениями. Найдешь его?

– Не уверен, – покачал степняк головой. – Ох, не уверен. Но попытаюсь. Ты прав, Искатель. Надо поговорить с ним. Тем паче что мне с ним еще в степи как-то уживаться придется.

– Учитель! – закричал Зануда.

Я видел, как его распирало от чего-то, что он раскопал. Но как-то по-детски попытался он нагнать тайны. А к таким вещам у нас отношение простое – игнорировать. Захочет рассказать – расскажет сам, вместо того чтобы набивать себе цену завуалированными намеками.

– Это же касается всех нас! Тебе совсем не интересно?

– Ты ведь не знаешь, с чего начать, – развел я руками. – Все равно мы собирались навестить Книжника. Он обычно рассказывает более связно и понятно.

– Прости, Искатель. – Мой ученик потупился. – Мне действительно сложно выстроить это все в один связный рассказ, но я попытаюсь. Кажется, я понял, кто мог убивать схимников.

– И Книжник согласился с твоими выводами?

– Нет, я до этого додумался, когда возвращался в «Морской конек». Хоть все лежало на поверхности. Посмотри, в Вилецком княжестве не просто знают о нас. Им известно слово «схимник», известны наши способности. В некоторых других – тоже. При желании заинтересованный человек может отыскать одного из нас. Барчук тому пример. Никто из нас специально не скрывается.

– Так и есть, – кивнул Ловец.

– Богоборцы, как ты их назвал, знают то, о чем я проведал только вчера. Им понятен смысл таких слов, как «бог», «душа», «проклятие», «грех» и многих других, которые их предшественники вымарали из всех книг и из людской памяти.

– И что с того? – Степняк взял на себя роль собеседника, я же молча слушал. Меня захлестнуло чувство, что Зануда действительно додумался до чего-то важного.

– Им известен и изначальный смысл слова «схимник». Ты сам говорил, учитель, что раньше схимники были служителями бога, самыми преданными и фанатичными. Они следовали всем установлениям, которые содержались в священных книгах, они пытались приблизиться к богу и, как мне кажется, понимали его лучше всех. Почему на нас не устроили охоту?

– Ты же сам сказал: многие люди понимают, насколько мы можем быть опасны. Богоборцы тоже в своем роде фанатики. Ох какие фанатики, понимаешь? Но их не так много. Вряд ли им по силам искоренить нас. Потому, пока мы не пытаемся возродить древних культов, нас не трогают. Это – разумный нейтралитет, понимаешь?

– Понимаю, что ты хочешь сказать, дядя Ловец. Но так ли это на самом деле?

– У тебя есть другое объяснение?

– Полторы сотни лет тому закончилась война против бога или богов. Когда она началась?

– Сложно сказать, – наконец вступил я в разговор. – Сам знаешь, если судить по летописям, то и войны этой не было. Мы храним знания о ней, переданные Схимником, потому что он ее застал. Больше никто из свидетелей или участников до наших дней не дожил, а летописи тщательно подчистили. Что-то осталось в памяти народа, но это крохи. И наследники богоборцев искореняют даже это.