Схимники. Четвертое поколение

Его нога, разрубленная Барчуком, все еще не повиновалась, несмотря на лечение Атамана. Но и в стороне от боя он остаться не смог. Чубы сражались до последнего. И сейчас, задавая вопрос, близнец тянулся к ножу. Такой же его брат метнул в Императора. Собрав силы в кулак, он успел выхватить оружие и даже ударить. Император вновь опередил ученика Атамана. Плавно ушел от изогнутого лезвия и успокоил чуба мягким ударом в висок.

– Делаю то, что должен, племянник, – печально ответил Император, хоть сечевик уже не слышал его слов. – За мной! Атаман должен быть наверху!

Я ждал, когда выволокут связанного Атамана. Не сомневался, что Император справится. Людей и сил у него достаточно, чтобы скрутить даже нашего неистового чуба. Тогда придет наш час. Сейчас же идти на прорыв… Нет, нас никто не остановил бы, но слишком уж много фанатиков готовы защищать своего повелителя. И случайно дело может не ограничиться выбитыми зубами и сломанными руками. Человеческая плоть хрупка, особенно когда кулак схимника становится подобным камню, а рука бьет сильнее, чем лягает самый могучий конь.

Жаль, забыл я, что в этом городе есть и другие мои братья. Наивно ожидать, что до Механика не дойдет весть о происходящем. Чубы, дав малыми силами столь яростный отпор, позволили ему собрать своих людей в ударный кулак.

Они выступили из-за пелены дождя на противоположном конце улицы. И лишь когда глаза поняли, что видят, до ушей донесся лязг железа и звон шпор. Серебряных шпор. Сколько их там? Две сотни? А сколько понадобится, чтобы урезонить обнаглевших гостей города? Забрала шлемов подняты. Страусовые перья плюмажей вымокли и свисают, подобно крысиным хвостам. Тяжелые латы не давят на плечи прикоснувшихся к схиме. Это – настоящий шедевр златомостских кузнецов. Пластины подогнаны так, чтобы не стеснять движений, при этом для вражеского клинка не оставлено даже малейшей щели. Сабатоны высекали искры из камней мостовой. Послушники Механика шли, чеканя шаг, и от их поступи, кажется, готовы были обрушиться каменные стены домов. Эти люди, привычные биться как в конном, так и в пешем строю, как поодиночке, так и единым отрядом, не испытывали страха или неуверенности. Песья хоругвь? Элита вилецкой тяжелой пехоты? А какое это имеет значение? У каждого на поясе пара пистолей новейшего образца, тяжелый кавалерийский палаш. На левом предплечье – небольшие треугольные щиты со стилизованным изображением моста, соединяющего два берега реки. Удивительно ли, что мост этот выполнен золотым литьем? Да, я слышал, что «Серебряные шпоры» должны внушать страх любому врагу одним своим появлением на поле боя. И с этой задачей они великолепно справлялись.

Признаться, я не сразу заметил, что они занимают лишь половину довольно широкой улицы. Те, кто шел рядом с ними, по привычке двигались бесшумно, мягким шагом дикого зверя. Но песьи морды над человеческими лицами иногда страшнее слитного лязга доспехов. Антов было всего лишь десятеро. А надобно ли больше? Механик и Мятежник шагали впереди своих учеников.

– Кто вами командует? – железным голосом отчеканил Механик, остановившись перед строем имперцев.

Ответом ему стал дружный стук опускающихся копий о края щитов. Вторя этому звуку, с крыши упало два тела. Вилецкие егеря. Глотки перерезаны от уха до уха, а там, где они только что залегали, целясь в предводителей неожиданно подошедшего отряда из арбалетов, встали два человека в длинных зеленых плащах и с такими знакомыми длинными луками. Лесные братья переиграли лучших лазутчиков Империи.

– Я хозяин этого города! – крикнул Механик. – Кто вами командует? Кто отвечает за все это?! Говорите, иначе…

Мы так и не узнали, что было бы «иначе», потому что в дверном проеме показался Император. Он шел, пошатываясь. В руке сжимал окровавленную саблю.

– Я отвечаю, – как-то потерянно произнес он и уронил клинок себе под ноги. – Атаман мертв.

Ловец тихо зарычал, Егерь затаил дыхание. Все получалось совсем не так, как думалось. Все летело в пропасть. Я не мог себе даже вообразить подобного. Механика с Мятежником эта весть тоже оглушила. Они просто не верили. Но сабля, с которой дождь смыл пятна крови, принадлежала нашему брату, а добровольно он с этим оружием не расстался бы.

– Ты перешел все рамки, – первым опомнился Мятежник.

– Я не убивал его. Когда мы ворвались, он лежал весь в крови. Ему перерубили горло тем самым ударом, а потом выпотрошили, словно рыбу! – воскликнул Император.

– Не верю! – рявкнул Механик, и в глазах его зажглись недобрые огни.

И в это самое время от гавани донесся звук пушечного залпа. А потом – мощнейший взрыв. Видимо, кто-то накрыл огнем пороховые склады.

– Уходи, учитель, ты нужен Империи! – воскликнул один из учеников Императора.

– Уничтожить! – приказал Мятежник.