Схизматрица Плюс

Старуха – пираты называли ее судьей-два – оказалась на удивление жилистой. Шейные хрящи ее под обманчиво мягкой кожей были тверже стальной проволоки. Два раза Hope казалось, что враг наконец-то мертв, но старуха, надсадно всхрипывая во тьме, вновь возвращалась к жизни. Запястья Норы сильно кровоточили, изодранные грязными, ломаными ногтями. Тело воняло потом.

Нора чувствовала и свой собственный запах. Подмышки ее были сплошной массой болезненной сыпи. Она недвижно парила в угольно-черной темноте пусковой, упираясь босыми ступнями в плечи мертвой старухи, и в руках сжимала концы шнура.

Когда на них во внезапной темноте напали пираты, она выглядела не лучшим образом. Кого-то ей удалось зацепить каменным кистенем, но почти тут же оружие выскользнуло из руки и затерялось в свалке. Яростно дравшаяся Агнесса была ранена ручной пилой спикера. А вот Паоло бился как бог…

От дверей послышался голос Клео. Она пробормотала пароль, и через несколько секунд в помещении загорелся свет.

– Я же говорил, что получится, – сказал Паоло. Клео держала свечу на отлете – натрии запала на кончике все еще продолжал искрить. Воскоподобный пластик оплывал каплями по мере сгорания фитиля.

– Я взяла весь твой запас, – сказала Клео. – Ты у нас талант, милый.

Паоло гордо кивнул:

– Моя удача перешибла случай. И я убил двоих!

– Ты сделал свечи, – сказала Агнесса. – А я говорила, что ничего у тебя не выйдет… – Во взгляде ее ясно читалось преклонение перед Паоло. – Ты – главный. Приказывай.

В свете свечи Нора увидела лицо мертвой. Сняв с нее удавку, она обвязала шнур вокруг пояса.

Она снова чувствовала размягчающую слабость. На глаза навернулись слезы. Ужас и жалость к убитой охватили ее.

Это все – те препараты, что дал Абеляр… Глупо было соглашаться на тот, первый, укол. Инъекция афродизиака была капитуляцией. Не просто перед врагом, но – перед крохами сомнений и соблазнов, прячущихся в глубинах сознания. Всю ее жизнь чем ярче сияла уверенность в себе, тем чернее становились эти глубоко спрятанные, но неотступные тени.

Сама по себе она могла бы выстоять. Но печальный пример других дипломатов… Тех, изменников… Академия никогда и нигде не упоминала о них официально, оставив тему скрытому миру слухов и сплетен, непрестанно кипевших во всех шейперских колониях. Слухи множились и росли, неизбежно искажаясь, подобно всему запретному.

Как казалось Hope, она совершила преступление. Сексуальное, идеологическое и профессиональное. О том, что произошло, она не отваживалась рассказать даже Клео. Семья ничего не знала о диптренинге, о жгучем пламени в каждой мышце, о целенаправленном штурме лица и мозга, превратившем ее тело в нечто совершенно чужеродное еще до того, как ей исполнилось шестнадцать.

Будь то любой другой, а не подобный ей дипломат, она дралась бы и умерла с непоколебимой решимостью, достойной самой Клео. Но, столкнувшись с ним лицом к лицу, поняв его… Абеляр был не столь талантлив, как она, зато обладал твердостью и быстрой реакцией. Она могла бы стать такой же. Иных альтернатив ей до сих пор не встречалось.

– Я обеспечил нам свет, – хвастливо сказал Паоло, закручивая кистень восьмеркой и ловя шнур рукой. – Я выиграл! Перекрыл Иана и Фазиля и убил двоих! – Шнуры рукава взвились в воздух – он ударил себя в грудь. – И я говорю: засада, засада и только засада!

Кистень его свистнул в воздухе; он дал шнуру намотаться на руку и выхватил из-за пояса рогатку.

– Они не должны уйти, – сказала Клео. Лицо ее в обрамлении бахромчатой золотистой сетки для волос дышало спокойствием и теплотой. – Если они уйдут, то вернутся и приведут других. Милые мои, мы можем жить здесь и дальше. Они – тупицы. И они раскололи свои силы. Мы потеряли двоих, а они – семерых. – Отсвет боли мелькнул на ее лице. – Дипломат был из них самый бойкий, но он наверняка погиб в пусковом кольце. Остальных мы изловим, как изловили судей.

– А где депутаты? – сказала Агнесса. Пила спикера задела ее левую ногу выше колена; она была смертельно бледна, однако полна боевого духа. – Этот генетический сорняк нужно выполоть. Он опасен.

– Что с ветвэром? – спросила Нора. – Если не наладим подачу энергии, он перестоится.

– Тогда они узнают, что мы на энергостанции! – заявил Паоло. – Один из нас пойдет запускать реактор, а остальные сядут в засаду. Удар – отход! Удар – отход!

– Сначала спрячем тела.

Упершись ногами в стену у двери, Клео принялась выбирать линь. Из туннеля выплыл третий судья. Морщинистая шея его была почти перерезана тонкой гарротой Клео. На поясе судьи висели шприцы с краденым ветвэром. Его, вместе с судьей-два, застали на месте преступления.

Паоло снял маскировку с потайной ниши. Там уже помещались тела первого и второго сенаторов, убитых им и Агнессой. Брезгливо морщась, они втолкнули туда и третий труп.

– Найдут, – сказала Агнесса, громко чихнув. – Унюхают.

– Ничего, примут за собственную вонь, – сказал Паоло, устанавливая фальшивую стену на место.

– Теперь – к токамаку, – скомандовала Клео. – Я понесу свечи. Агнесса идет первой.

– Хорошо.