Схизматрица Плюс

– И давно ты этим кормишься? – поинтересовался Линдсей.

– Да уж не первый день.

– Ты – тоже принадлежишь к гарему?

Гигант поднял брови в свирепом удивлении:

– Ну да, а как бы ты думал? Трахаю Карнассуса. – Громадная его пятерня полностью накрыла лицо Линдсея. – Ты видал когда-нибудь со стороны своей собственный глаз? А то – могу один вытащить. Начальник тебе потом новый пересадит.

Линдсей вздрогнул. Великан ухмыльнулся, обнажив ряд кривых зубов.

– Видал я таких. Ты – шейперский антибиотик. Когда-то такому вот удалось меня обхитрить. Может, ты полагаешь, что и контакт обхитришь. Может, считаешь, что убьешь начальника, не двигаясь. Не забудь: чтобы выйти отсюда, придется идти мимо меня. – Охватив ладонью голову Линдсея, он отодрал его от липучки. – Или, может, ты меня держишь за дурака?

– Прибереги это для блядей, якудза, – сказал Линдсей на пиджин-японском. – Может, ваше сиятельство соблаговолит снять с меня контакт и побеседовать на равных?

Великан, удивленно рассмеявшись, аккуратно поставил Линдсея на ноги.

– Извини, друг. Не признал своего.

Линдсей миновал шлюз. Внутри воздух был нагрет до температуры тела. Было душновато; пахло потом, фиалками и духами. Тоненькое подвывание синтезаторов внезапно оборвалось.

Комната состояла целиком из живой плоти. Атласная смуглая кожа местами была украшена ковриками из блестящих черных волос и розовато-лиловыми слизистыми оболочками. Все было скручено и согнуто; кресла представляли собой округлые подушки из плоти, усеянные лиловыми отверстиями. Под ногами пульсировали, прокачивая кровь, артерии с хорошую трубу толщиной.

На локтевом суставе, обтянутом гладкой кожей, поднялась знакомая уже лампа. Темные глаза ее внимательно осмотрели Линдсея. В гладкой заднице скамеечки для ног раскрылся рот:

– Дорогой, сними свои липучки. Щекотно.

Линдсей где стоял, там и сел.

– Кицунэ, это ты?

– Ты ведь узнал меня, когда взглянул в мои глаза в кабинете Уэллса.

На этот раз мурлычущий голос исходил из стены.

– Нет; я понял кое-что, только увидев твоего телохранителя. Столько времени прошло… Извини за башмаки. – Подавшись вперед, он осторожно разулся, изо всех сил стараясь скрыть дрожь: кресло из плоти было ощутимо, по-живому теплым. – Где ты?

– Вокруг тебя. Мои глаза и уши повсюду.

– Но где твое тело?

– От него пришлось избавиться.

Линдсей вспотел. В такую духоту да после месяца на холоде…

– А ты сразу узнала меня?

– Из тех, кто меня когда-то покинул, – только тебя хотелось удержать, милый. Как же мне было тебя не узнать?

– Ты здорово устроилась, – сказал Линдсей, внезапно вспомнив полузабытую дисциплину и скрыв наполнивший его ужас. – Спасибо, что убила того антибиотика.

– Ничего сложного, – отвечала она. – Я всех убедила, что это был ты. – Она помолчала в раздумье. – Гейша-Банк купился на твой трюк. Ты поступил разумно, забрав с собой голову яритэ.

– Мне хотелось, – осторожно сказал Линдсей, – сделать тебе прощальный подарок – абсолютную власть.

Он оглядел груды лоснящейся плоти. Нигде не было даже намеков на лицо. Пол и стены слегка гудели от синкопированного глухого перестука полудюжины сердец.

– А ты не расстроился, что я предпочла тебе власть?

Мысль Линдсея заработала в бешеном темпе.

– С тех пор ты стала куда мудрее… Да, я примирился с этим. Должен был наступить тот день, когда тебе пришлось бы выбирать между мною и собственными амбициями. И я прекрасно знал, что ты выберешь. Или я ошибся?

После непродолжительного молчания несколько ртов захохотало со стен.

– Ты для всего найдешь благовидный предлог, дорогой. Подарок… Нет. С тех пор у меня было множество фаворитов. Ты был хорошим оружием, но не единственным. Я прощаю тебя.

– Спасибо, Кицунэ.

– Можешь быть свободен. Арест отменен.

– Твоя щедрость не знает границ.

– Кстати, что за бред насчет Инвесторов? Или ты не понимаешь, насколько вся Система зависит сейчас от них? Любая группировка, задумавшая встать у них на пути, с тем же успехом может просто повеситься.

– Мой замысел гораздо тоньше. Думается мне, их самих можно заставить преградить себе путь.

– То есть?

– Шантаж.

Несколько ртов ее нервно хохотнули.

– По какому поводу, дорогой?

– Половых извращений.

Глаза приподнялись на своей органической турели. Линдсей отметил расширившиеся зрачки – верный признак, что он угодил в цель.

– Есть доказательства?

– Могу хоть сейчас представить, – объяснил Линдсей, – вот только контакт… Стесняет, понимаешь…

– Сними. Я его давно отключила.

Расстегнув зажим-убийцу, Линдсей аккуратно положил его на подрагивающий подлокотник кресла. Пройдя босиком к ложу, он расстегнул рубашку и извлек видеомонокль на цепочке.

В изголовье ложа открылись карие глаза, а из мягких, поросших волосами отверстий вытянулись две лоснящиеся руки. Одна из них, приняв монокль, вставила его в глаз.

– Прямо с этого места, – сказал Линдсей.

– Но это же не начало пленки.

– Сначала там…

– Да, – голос ее стал ледяным. – Вижу. Жена?

– Да.

– Неважно. Согласись она уехать с тобой, все могло бы пойти иначе. Но теперь она поцапалась с Константином.

– Ты его знаешь?