Сходка (ЛП)

Тигр и Зверь, похлопав Тапдыга по спине, иди, мол, многозначительно посмотрели на него, успокаивающе на секунду смежив веки. Это должно было означать - не беспокойся, мы его накажем, и наказание наше будет очень тяжелым, очень!

Тапдыг вышел, опалив Явера горящим ненавистью взглядом.

Тигр со Зверем стали прохаживаться по камере. Места было мало, в пять шагов, и когда один оказывался спиной к Прошляку, другой шел к нему лицом. Оба дефилировали несколько ритуально и одновременно нервно, словно спешили завершить какой-то долгий путь.

Зверь вдруг остановился перед Явером:

- Ну, а теперь как себя чувствуешь? Еще не выздоровел? Явер решил, что Вор над ним издевается, забавляясь его состоянием. Это виделось Яверу ошибкой, промахом, он даже мысленно показал им язык. И если бы сейчас он бодро и уверенно заговорил об этом, ему бы, вероятно, не поздоровилось, потому что Воры ради простого удовольствия никого не разыгрывают. Он вдруг четко осознал, что никто над ним не издевается, что слова Зверя искренни и лишены всяких намеков.

- Нет пока, - ответил он.

Больного не трогают и на "сходку" не тащат - Зверь не пошел против своих законов. Он и не мог этого сделать, потому что каждое его слово, действие доведут до сведения "братвы", она, как по телевизору, видит все, что он здесь творит. Зверь не позволит себе ничего лишнего, никакого беспредела, противоречащего идеям своего мира.

- Долю получил от Гара Кяляза?

- Нет.

- Почему?

- В аварию попал он.

- Умер?

- Да.

Снова Зверь стал мерять камеру шагами.

Открылась дверь, с обеих сторон ее стояло по надзирателю. Один из них подозвал Явера:

- На свидание!

Явер чуть не рассмеялся, с трудом сохраняя прежнее выражение лица. Много раз он слышал, что радость окрыляет человека, и в его жизни было немало радостных минут, но никогда еще он, как сейчас, не чувствовал легкости птицы. Оказывается, у тех прежних радостей не было вкуса, у этой же были и вкус, и аромат, и цвет, зеленый-презеленый, как у листьев, что окутывают розовый бутон.

А у Зверя с Тигром другое было на уме: они предполагали, что после свидания Прошляк на эту "хату" уже не вернется, и что бы после этого они не говорили, не делали, Яверу будет без разницы, потому что он был "прошляком", то есть покинувшим воровской мир. Распрощавшегося с этим миром нельзя назвать предателем, на это их полномочий не хватало.

Была у этого дела и другая сторона. Конечно, на какой бы "хате" он ни был, они могли привести его в свою камеру, но ненадолго. А того, за кем столько "грехов", невозможно за это короткое время провести через "сходку". Надзиратели будут настороже, чтобы позволить Ворам сделать дело "по закону".

Им оставалось довольствоваться только одним: отправится Прошляк в колонию, они сделают так, что он окажется в больнице, где с ним и расправятся. Или же они пошлют "ксиву" туда, куда он попадет, какому-нибудь тамошнему Вору и блатному. А какая разница, в конце концов, он не личный враг этих двух Воров, он - враг всего воровского мира, который везде один, везде одинаков.

Когда Явер вышел, Воры молча переглянулись, в том смысле, что ушел, не вернется, упираться будет: "Не вернусь туда и все!" Станут насильно заталкивать в камеру - полоснет себя бритвой по рукам. И надзирателей еще припугнет. Если ты уже избежал смерти, то сделать это не трудно. Получив временную отсрочку, уповаешь на случайность - всякое может статься, этапируют в "дальние", глядишь и обойдется, не откроется этот "сундук".

Тигр и Зверь вдруг оба рассмеялись, как будто у этих двух отдельных друг от друга тел и душ - одна голова, которая невидимыми нитями ими управляет.

Снова хохотнули: "Отделался от нас, как же!" Но тут же лица их снова посерели, раздулись ноздри, взгляды, устремленные друг на друга, стали острыми, как кинжал. Они словно свалили на середину все свои предположения, которые были связаны одной веревочкой, как зеленый лук в пучке, и стоит только потянуть за нее, как весь он рассыплется.

Оба поднялись наверх, легли на спину, заложив руки за головы и напряженно прислушиваясь к шагам и голосам в коридоре. И когда поведут Явера, они обязательно услышат, потому что если он не захочет возвращаться сюда (а в этом они были уверены), еще в начале коридора шаги смешаются, заскользят по полу, раздастся его крик, почувствуется суета надзирателей. Если что-то и было хорошего в этом коридоре, так это слышимость, акустика, потому что, урони кто-нибудь там спичечный коробок, покажется, что упал лев или рухнуло бревно.