Сходка (ЛП)

Теперь он почувствовал, что те стальные струны, что недавно скрепили его тело, перерезаны, оборваны и нет в нем больше недавнего прилива сил. Руки и ноги его сковала тяжесть, как сковывает осла тяжелая ноша, а сам он напоминал трактор с оборванными гусеницами, бей, подгоняй, заводи - не сдвинутся ни на шаг.

Явер огляделся по сторонам и понял, что слушают его одни лишь глаза, он может смотреть, сколько захочет. Но и смотреть так, как хотелось, он не мог: глаза словно ждали чего-то, сторожили некое чудо, призывая, окликая и направляя его к Яверу. У этого "чуда" не было ни головы, ни ног, ни тела, это было нечто такое, что невозможно было представить. Черное оно или желтое - неизвестно. Ясно было лишь то, что благодаря ему, каждая из сторон жизни - легкая беспрепятственная дорога. Оно в воздухе, в воде, в земле, в человеческой душе, оно живет в тебе самом, но однажды видится, как идущее издалека.

К Яверу это "диво" приблизилось в виде черноты сгустившихся туч, опустилось на него, окутало его, сначала поиграло молнией у него перед глазами, как золотыми змейками, потом заржало, как сытый жеребец, несущийся перед волчьей стаей по крутым горным склонам и как мазутный, с сажей и копотью дым заводских труб, вдруг вырвавшись из его собственного рта, обвилось вокруг горла веревкой палача и, затягиваясь все сильнее и сильнее, перехватило ему дыхание. Явер старался сорвать его с шеи, но кольца невидимой веревки сдавливали горло еще крепче, так, что в конце концов и пальцы, и руки Явера уже невозможно было оторвать от гортани...

Теперь, когда Тигр спрыгнул вниз, постучал в "кормушку", что-то прошептал надзирателю, сунув в руку ему определенную сумму, и в камеру вошел Тапдыг, глаза Явера словно притянули к нему черную смерть того дня, которая в тех далеких морозных заснеженных лесных просторах глумилась над ним золотыми змейками и жеребиным ржанием, как и тогда, Явер стал задыхаться.

Зверь, не глядя на Явера, однако видя его, может быть, лучше всех, спросил:

- Не узнаешь?

Отпираться было ни к чему. Явер хотел сказать "узнаю", но как ни старался, ничего не получилось.

- А ты как? - спросил Тигр у Тапдыга.

Он тотчас отозвался:

- Узнаю. Явер это. Был Вором одно время, потом отпустили, теперь вот Прошляк. Очень хотелось мне встретиться с ним, но на свободе не пришлось. Может, Аллах для того и устроил мне эту аварию, чтобы облегчить мою ношу, чтобы муть между нами осела. Этот час мне дороже, пожалуй, двенадцати лет, что провел я за рулем. Все эти годы я зарабатывал для дома, для семьи, для кармана. А сейчас - лишь для себя одного, чтобы душу отвести, сердце успокоить. Это не денежная прибыль, это утешение. Теперь мы лицом к лицу, и пусть Аллах рассудит, кому повезет, ему или мне.

Неожиданно Тапдыг рванулся вперед, схватил Явера и швырнул его на пол. "Негодяй!" - он уже занес, было, над ним ногу, чтобы разбить ему рот, но в это время Зверь, спрыгнув сверху, прижал его к спине:

- Не торопись, милый, всему свое время! Ты просто расскажи, как все было.

Явер не мог стоять на ногах, потому что каждая новая "ксива" убивала его - он один за другим вспоминал свои "грехи", представляя себя на скамье подсудимых.

Конечно, он не старался развязать каждый узел так, как это делали до сегодняшнего дня с достоинством, вежливо, без оскорблений, с профессионализмом на допросах следователи, судьи.

К тому же, с тех скамей Явер отправлялся на "свою хату", в "свой мир", где его не искали, не гнали и не выслеживали. Но с этой скамьи есть дорога только в мир иной, и с теми, кого сажают на эту скамью, обращаются по-другому, не раздумывая, может, этот "грешник" еще не все человеческое достоинство утратил. Нет, на "сходках" об этом не думают, раз сделал отвечай. Это в другом мире верна поговорка "на "нет" - и суда нет". Здесь суд есть. Если у тебя нет ответа, то и тебя самого быть не должно. Человек - что мусор, который не просто отбрасывают лопатой, а сжигают...

Тапдыг, оправив на себе одежду, рассказал, что "через два часа после того, как убрали из камеры Явера, Гара Кяляз увел меня в следственную комнату. До того он все твердил, - сознавайся, мол, ты убил, никто другой в твоем дворе этого сделать не мог. А тут вдруг переменился. Ты, говорит, конечно, не убивал, но убийцу знаешь. Назови имя, и я тебя сейчас же отпущу. Пойми, мы и без твоей помощи возьмем их обоих и вину их докажем, но лучше, если это будет с твоих показаний. Он открыл мое дело и слово в слово прочел мне то, что я говорил Яверу. Кроме Явера, я этого больше никому не рассказывал. Думал, он настоящий Вор, потому и рассказал. Разве Воры бывают суками, сетками?!"

Тапдыг снова чуть было не бросился на Явера, но Тигр со Зверем оказались на чеку.

Гнев свой, ненависть, горечь выплескивались у него со словами:

- На меня теперь все смотрят, как на предателя. Кучу врагов он мне нажил. Рано или поздно, они отомстят, если не мне, так детям моим, эти люди кровь смывают кровью.

Зверь всего лишь раз ударил кулаком в дверь, тут же загремел засов, потому что надзиратель, глядя в глазок, все это время не отходил от двери.