СХОДНИК-II

Изготовляя мнимого Радислава в дальний путь, уполномоченные на то ответственные сотрудники внешнего сыска ясно осознавали: не мог обойтись сей без сопровождающих его самого и товара на продажу, понеже линейку оного составляли ювелирные изделия.

Ибо на перспективное добро запросто могли недостойно позариться в пути следования, не исключая и подлого смертоубийства хозяина под видом несчастного случая! – к примеру, будто бы вышедшего на палубу оправиться по малой нужде и ненароком выпавшего за борт по личной неосторожности.

А не перевелись еще в ту пору злыдни кровавых криминальных наклонностей в славной Земле вятичей!

Вследствие чего, скрытному сыску, являвшемуся второй по важности составной частью Секретной службы, было доверено подыскать самых достойных кандидатов в сопровождающие, без пятен в биографии – то бишь, родичей в иноземье, презренного пребывания во вражьем плену, вызывающего глубокие подозрения, и криминального прошлого с пребыванием в местах заключения; необходимой являлась и безупречность по «пятому пункту».

А социальное происхождение и не рассматривалось! Ведь не существовало тогда интеллигенции, вечно рефлексирующей и заведомо склонной к преступному инакомыслию, равно и состраданию к «униженным», по ее предположениям, и «оскорбленным», в качестве гигиенической прокладки меж аналогично отсутствовавшим пролетариатом и селянством. Тем паче, что последнее еще не приступило расслаиваться на три базовых категории: зажравшихся кулаков-мироедов; инфицированных собственническими инстинктами середняков; потенциально революционную голытьбу, коей нечего было терять, опричь прохудившихся лаптей.

Так подыскали троих из отдаленных округ, где никто не мог бы опознать в Радиславе натурального Молчана. Дале уже самому надлежало побывать там, якобы по торговым надобностям, и пригласить приглянувшихся присоединиться к нему в крутой маршрут до неведомой, а заманчивой Тмутаракани.

И согласились все кандидаты, подсказанных скрытным сыском! Двое из них предназначались в секьюрити Радислава в пути и на месте, равно и подсобниками на тмутарканском торге, приглядывающими там за товаром. Третий же, высмотренный на торжище в граде Муроме, именем Борщ, означающим ботву, избран был по коммерческой части, предполагаясь полномочным помощником Радислава по непосредственной торговле в пункте прибытия; века спустя его обозначили бы старшим приказчиком.

С ним-то и лопухнулись скрытные сыскари из Мурома, нерадивые и небрежные! Ибо не взяли в соображение, что любой овощ характерен не токмо легко обозримой ботвой, а и корешками, затаившимися в глуби, вне надзора. А Борщ, относившийся к изрядному племени тайно прощупывающих, вынюхивающих, подглядывающих, подслушивающих и опробующих, уже осьмой год нелегально состоял на прямой связи с муромским отделением внутреннего сыска под секретным наречением: Шиш.

Ибо смешливый куратор Борща подразумевал двойное обозначение сей клички. А именно: не токмо нечистую силу, а и кукиш в качестве двусоставного невербального намека, образно обещавшего некое силовое проникновение в того, кому адресуется, не в пример примитивности демонстративно выставляемого одиночного перста, наволящего на подозрения о массовом латентном эксгибиционизме у заведомо недостойных западников мужского пола и тотальной приверженности оных патологии публичного самоудовлетворения. И оба обозначения от того куратора равно сулили недоброе всем муромцам, выявляемым для выполнения плановых показателей по изобличению и задержанию, предписанных вышестоящими!

И еже агент Борщ уведомил своего куратора, поднявшегося за время их интенсивного взаимодействия до второго по значимости чина в муромском отделении, о заманчивом предложении некоего заезжего купца, удачливо распродавшего привезенные по бросовым ценам изделия ювелирного промысла, тот не сразу же определился с решением, отпускать своего самого ценного агента на долгий срок, або воздержаться. Ведь мог оголиться важный участок оперативной работы! И пришлось назначить иную встречу, взяв время на размышления. Назавтра – понятно, затемно, ибо конспирация! – молвил куратор уже в самом начале, не талдыча вокруг да около:

– Душевно жаль, что придется отпустить тя, ведь лучший ты в моем подчинении, скрытном. Отходя вчера ко сну, посчитал, и сам пришел в изумление! Шестьдесять ворогов изобличил я по твоим наводкам, а еще седмьнадесять отошли, не успев признаться по полной форме, ибо не выдержали первых же допросов с пристрастием.