Схождение в ад (сборник)

Тогда Ричард работал в ФБР, куда попал после окончания славянского отделения нью–йоркского университета, выявлял русских шпионов, в том числе — и среди множества новых переселенцев из СССР, однако в большинстве своем «шпионы» сдавались сами, разделяясь в основном на две категории: либо завербованные за возможность своего выезда из тоталитарного государства мелкие информаторы с неясной перспективой, либо вообще откровенные аферисты, наивно полагающие сорвать куш с американских спецслужб в обмен на всякого рода истории с географией, что легко проверялись специалистами и шли в бездонный «мусорный» архив. Серьезных персон среди этой сволочи обнаруживалось весьма немного. Да и откуда им было взяться? Основной контингент составляли уголовники и местечковые иудеи с образованием и мировоззрением тягостно убогими. Уголовники быстренько находили пристанище в исправительных учреждениях или же перестреливали друг друга, а «местечковые» оседали в своих лавочках и на сидениях такси. Однако общение с этой публикой дало Ричарду опыт бесценный и многогранный.

После он был переведен в арабский сектор, однако встречаясь с коллегами, курирующими восточно–европейские страны и бывший СССР, на вопрос:" мол, как там с «инициативниками»?» — вместо ответа зачастую слышал лишь удрученный тяжелый вздох…

В конце восьмидесятых Америку буквально захлестнул «перестроечный» поток всякого рода шпионов — и реальных, и мнимых. Рухнувшая система осела, как взорванное здание, выплеснув кучу мусора и пыли, частью долетевших до всех спецслужб Запада. Этим «материалом» с ЦРУ охотно делились все европейские собратья, возлагая таким образом всю неблагодарную работу по проверке людей и информации на мощнейшую аналитическую машину крупнейшего разведывательного ведомства, что перелопачивала горы шелухи в поисках редких полезных зерен.

Таким образом, предложенная Ричарду задача ничем обычным не отличалась, разве — несла на себе некоторый оттенок конъюнктурности: Ирак представлял собой стратегического противника, и заполучить оттуда грамотного информатора — тем более, связанного с разведкой! — было бы не просто удачей, но и серьезнейшим достижением.

Поэтапный план разработки «инициативника» был тривиален: вопервых, выяснить, что это за человек в принципе — путем крайне дружественного, непринужденного расспроса, начав буквально с даты и места его рождения; далее подробнейше пройтись по всей биографии, уделив особое внимание положению родителей, родственников, службе в армии, обучению в разведовательной школе, включая сюда имена преподавателей, дисциплины, расположение учебных классов и, когда составится более–менее ясный психологический и социальный портрет, сделать паузу, выясняя главное: мотив сотрудничества. Идейные соображения, корысть, месть начальству, желание эмигрировать из–за боязни преследований?

Вопрос о мотиве Валленберг, как правило, оставлял на разгар беседы, когда контроль над естественными реакциями у собеседника несколько ослабевал, и ложь ловилась уже не на уровне интуиции, а в явных мимических и интонационных «провалах».

Далее надлежит выяснить круг прошлых и настоящих служебных обязанностей, вероятные перспективы, и массу всякогоразного, подведя, наконец, итог: чего же, мол, вы хотите? Деньги, американскую грин–карту или же просто «спасибо»? Как правило, просят и то, и другое, и третье.

Затем уже он, Валленберг, сделает предварительное заключение об объекте: либо тот показался ему пустым авантюристом, либо провокатором, либо реальным разведчиком, стремящимся к сотрудничеству. Впрочем, две последние категории друг другу не противоречили. Существовали и иные вариации, как, например, «хитрый сумасшедший», но, в основном, все так или иначе укладывалось в треугольник старой доброй схемы.

Встречу организовали в номере дешевого отельчика на одной из торговых улочек, заполоненных крохотными магазинчиками, что пестрили грудами свезенного со всего мира товара.

Вначале Ричард «снял объект» в безлюдном, располагавшемся возле пляжа районе, задействовав арендованную через подставное лицо машину; представился ему как Хантер и, затем, ведя разговор на отвлеченные от основного мероприятия темы, некоторое время ездил по городу, «проверяясь».

Парень был молод — всего двадцать шесть лет; в меру контактен; английским, несмотря на сильный акцент, владел довольно–таки свободно, хотя знания отдавали явной книжностью; особой нервозности в его поведении Ричард не усмотрел, держался тот ровно, соблюдая ответную корректную доброжелательность,и в номер отеля, приятно выстуженный кондиционером, они вошли, обоюдно готовые к долгой актуальной беседе.

— Должен предупредить, — произнес Ричард сочувственным тоном свою коронную для данных случаев фразу, — что основой нашего разговора должна быть правда и искренность, иначе…Он помедлил. — Иначе я не могу гарантировать конфиденциальности наших отношений.