Схождение в ад (сборник)

Парень кивнул, сцепив кисти рук в замок — знак отчуждения и обороны. Пальцы его внезапно дрогнули, и Ричард подумал, что, вероятно, переборщил в своей мягкой угрозе: в конце концов, надо понять, что перебежчик из Ирака и в самом деле рискует головой — тем более здесь, в арабском мире, с паспортом, где нет ни одной визы цивилизованных стран…

Да, что–то сломалось и сломалось непредвиденно скоротечно; хрупкий первоначальный контакт, вроде бы установленный по дороге сюда, утратился и, ругнув себя мысленно за некоторую самонадеянность, Валленберг, шумно открывая морозные банки с «сэвэн–ап», непринужденно увел беседу в сторону, делясь своими наблюдениями о специфике бытия арабских стран,и не забывая при этом, конечно же, о комических казусах, в которые невольно попадает неискушенный, наивный американец пребывающий на этом восхитительно–экзотическом мусульманском Востоке.

Перебежчик несколько успокоился, даже размяк и вдруг, словно бы покорившись уже окончательно некоему тяжко выстранному решению, разоткровенничался.

Психологически ситуация разрешилась, отметил Ричард, участливо кивая собеседнику. Главное — неуклонно вести ее в выбранном русле: исключительно дружеском и доверительном.

Извинившись, он вытащил из папки блокнот и ручку, стенографируя все здесь произносимое; пользование аппаратурой исключалось — он работал на чужой территории, и любую магнитную запись местная контрразведка могла расценить как серьезный ай–яй–яй.

Беспрерывно водить пером по бумаге в течение нескольких часов занятие безрадостное, и тут Ричарду вспомнилось изречение его прошлого супервайзера из ФБР, весьма недолюбливающего людей из Лэнгли: дескать, эти–то? Да, как же, щит страны, неусыпное око. Вообще разведчики — это большие труженники!

Тогда он смеялся, именно смеялся, а не подхихикивал начальству. Теперь же…

— Хорошо. А сколько лет было этому инструктору?.. Ну, примерно… Около пятидесяти? Вы могли бы начертить схему учебного полигона? Замечательно. Сколько человек занималось с вами в этой группе? Вы помните их по именам? Вы встречались с ними в дальнейшем?

И так далее, так далее, так далее…

Валленберг заменил ручку — в стержне иссякли чернила.

Пик беседы: мотив.

Прерваться, выпить глоток газированной кисло–сладкой водички и затем — серьезно–учтивым тоном…

Впрочем, вопрос о мотиве уже отпал; причины, по которым этот парень находится здесь, выяснились в ходе разговора: диктатура в стране, гибель нескольких родственников, приближенных к высшему кругу власти, боязнь — как бы самому не угодить под чугунную пяту тирании… Факты логичные и проверяемые. Но все–таки констатация мотива от первоисточника — вещь необходимая хотя бы потому, что за ней выкристаллизовывается личность. В формулировке есть суть и средства, ее выражающие и оценкой их оценится этот парень. Вначале здесь, после — в Лэнгли, в чудовищно–гениальных компьютерных мозгах, что моментально разложат по полочкам каждое его слово и выплюнут через принтер скальпельнологическое решение по поводу дальнейшей участи «объекта».

— Простите, а какова ваша национальность?

Вопрос прозвучал для Валленберга несколько внезапно.

— Национальность? — переспросил он. — Мои родители родом из Англии. А что?

— Так… — Собеседник пожал плечами. — В общем, я так и предполагал. Раньше почему–то англосакс представлялся мне неким коренастым типом, с крупными чертами лица, рыжеволосым…

— А сейчас?

— Ну… стереотип где–то сидит в подсознании, но почемуто в большинстве своем мне встречаются такие, как вы: высокие, худощавые, кареглазые и черноволосые.

Ричард усмехнулся. Все перечисленное безусловно относилось к нему, но внешние данные он получил от матери, чьи предки в самом деле были родом из Англии; отец же родился в Германии, откуда после войны переехал в США и являл собою типично нордический тип: высокий блондин с ясными голубыми глазами.

Волосы отца выбелило время, он сильно ссутулился, однако и сейчас в нем многие безошибочно признавали немца.

Впрочем, подробности своего происхождения он прояснять в данной ситуации не желал.

— Вернемся, если не возражаете, к нашей общей тематике,продолжил Ричард. — Как понимаю, вы хотели бы попасть в Америку, забыть весь кошмар прошлой жизни и…

— Да–да–да, — перебил собеседник с некоторой долей раздражения.

Что–то опять не так с этим арабом, чем–то он вновь внутренне озаботился и, судя по болезненной тени в глазах, по нервному подергиванию века, снова произошел сбой…