Схватка

Когда он рванул на себя дверь, в лицо ему брызнул сноп света, в грудь уперлось что-то жесткое, пахнущее оружейным маслом. Из разбитого окна сквозил прохладный ветерок. Неожиданно зажегся верхний свет и Арефьев увидел перед собой усатого, лет тридцати пяти плотного человека. Он был в гражданке, однако с автоматом в руках. Оружие больше напоминало игрушечное, но Арефьев понимал — такие игрушки до добра не доводят. Ствол автомата вдавился ему в левый сосок.

— Он здесь, — зычно крикнул человек с автоматом.

Из комнат вышли еще двое незнакомцев. Арефьев не испытывал и тени страха. Единственное что его волновало — судьба Златы. Он внимательно осмотрел непрошеных гостей и вдруг его взгляд споткнулся на лице, которое иногда снилось ему в страшных снах. Это, без сомнения, был Расколов. Весь его облик демонстрировал готовность к агрессии, верхняя губа была брезгливо вздернута и взгляд отражал звериную настороженность.

— Так что мне, Арефьев, с тобой делать? — Сходу поставил вопрос ребром Расколов.

— Во-первых, убери своих волкодавов, — Арефьев сделал указательным пальцем круговое движение.

— Мы твоих уже убрали. Честно говоря, я рассчитывал здесь встретить спартанское сопротивление, а тут настоящий дом отдых для ветеранов первой мировой… — Расколов довольно осклабился и не без удовольствия затянулся сигаретой.

— Мы, надеюсь, живем не в Колумбии и даже не в Чечне, — Арефьев скрестил на груди руки, демонстрируя свое наплевательское отношение к ночном визитеру. — Разрешите узнать, к чему такие лихие скачки с препятствиями?

Из глубины дома послышался плач Златы и злобный, исходящий на визг, лай Ронды. Арефьев шагнул в сторону этих терзающих душу звуков, но двое людей Расколова сомкнули перед ним плечи.

— Перестань хамить, Раскол! Если с ней или с собакой что-нибудь случится, пеняй на себя, — предупредил Арефьев. — Он двинулся в сторону коридора и его никто не остановил.

Арефьев вошел в гостиную и подошел к сидящей на диване Злате. У ее ног, Ронда, вздыбив холку, скалила зубы на стоящего у окна здоровенного расколовского человека. Арефьев обнял жену и что-то негромко сказал ей и женщина, подчиняясь, поднялась и, взяв за ошейник собаку, покинула гостиную. Когда в дверях появился Расколов, Арефьев сказал:

— Или ты коротко излагаешь причину своего вторжения в частное жилище или же немедленно отсюда выметаешься…

Расколов тяжело опустился в кресло, при этом его и без того красное лицо приняло сивушный оттенок.

— Я смотрю, у тебя неплохие хоромы, — сказал Расколов и стал закуривать. — Кругом мрамор, кедр, цветной паркет…Сколько тут общей площади?

Человек с автоматом, кашлянув в кулак, произнес:

— Здесь вместе с гаражом…

— О гараже потом поговорим, — перебил охранника вождь. — Меня интересует общая квадратура жилой площади.

— Четыреста пятьдесят квадратных метров. Вместе с сауной. Бассейн и бильярдная не в счет.

— Вот видишь, Арефьев, мой начальник охраны Михайло Кривозуб все о тебе знает и может даже назвать балансовую стоимость этой недвижимости, — Расколов картинно развел руками. — А как ты посмотришь на то, что мы сейчас с тобой оформим купчую? Во сколько ты сам оцениваешь свое добро?

— Боюсь, это тебе не по карману… — при упоминании слова «Кривозуб» Арефьев вспомнил разговор с Шедовым о его племянниках близнецах.

— А мы округлим…в счет страховки за потерю моих бабок, — Расколов взглянул на часы. — Скоро утро и до рассвета мы должны с тобой уладить все формальности.

— Я на твоих деньгах потерял шестерых своих людей. Молодых пацанов. И я от своих обязательств не отказываюсь и деньги, которые, благодаря продажности посредника перешли в руки другой банды, я верну. Вопрос только во времени…

— Это все пустые словеса, а мне нужны гарантии. Что у джигита самое дорогое? Свобода, конь и жена! Я сейчас могу забрать у тебя все — и свободу, и коня, и жену… Верно, Михайло? — взгляд в сторону телохранителя. — Сколько у него машин?

— Четыре иномарки, — подсказал Кривозуб. — BMW, два «мерседеса» и два «джипа», но все тачки не тянут даже на полмиллиона.

Расколов в упор уставился на стеклянный стол с медной русалкой.

— Возьми, Михайло, человека и пройдись по хате, — приказал Расколов, — Может, у него в сундуке золотое руно или сокровища Алладина спрятаны…

Кривозуб отслоился от кресла, где сидел его шеф, и с одним из охранников направился вглубь дома. Арефьев проводил их таким взглядом, что даже видавший виды Расколов поежился.

— Верни людей, — сказал Арефьев, — не усугубляй дело. Если хоть одна вещь в доме будет сдвинута с места, забудь об утре…

Пьяно ухмыльнувшись, Расколов отпарировал:

— Пока ты меня стращаешь, я оставлю тебя в одних кальсонах. А захочу и их сдеру и любой из моих молодцов опустит тебя ниже подвала.

Арефьев смертельно побледнел.

— Идет, я твои слова принял к сведению, — желваки на щеках хозяина дома железно взбугрились. — Только потом, Раскол, никого не вини. Потеряешь все, вплоть до своей грязной душонки.

С шумом откинулась дверь и вошел Кривозуб. В руках нес картину.

— Что это за дерьмо? — спросил Расколов.