Схватка оборотней

— Конечно, — поддержал его Крот, поднявшись и выключив электрический свет в беседке. — Они слишком много о тебе знают. Ума не приложу, как они до всего докопались. Может быть, и мне вместе с тобой придется отсюда сматываться. Это который же раз мы так кочуем с места на место?

— Седьмой! — быстро подсчитал Рыба, отлично понимая, что и Крот хорошо помнит все свои переезды. — Ты можешь оставаться здесь, если веришь, что я тебя не заложу, ведь они о тебе ничего не знают, — не опьянев от выпитого спиртного, по-трезвому предложил он.

— А не заложишь?

— Сам подумай, какой мне резон тебя закладывать? На тебе я капитала не заработаю, так же, как и ты на мне, а лишний свидетель по делу только усугубит мое положение, как и твое, — не преминул он заострить внимание Крота на данном моменте.

Обдумав услышанное, Крот решительно заявил:

— Тогда я никуда отсюда не поеду. Правда, очень рискую, если не всем, то многим. Но мне, — он провел по горлу рукой, — вот так надоело бегать и прятаться. — Посмотрев изучающе на Рыбу, он спросил: — А, может, мне лучше тебя угробить, чтобы концов не нашли?

Вопрос был задан в шутливой форме, но не исключалось, что за ним скрывались серьезные намерения. На такой «деловой'«вопрос Рыба даже не подумал обидеться, так как ранее сам обдумывал подобный вариант, но он для него оказался неприемлем.

— Узнают, кого убили, тогда милиции легче будет искать того, кто убил. Как никак, а многие в городе знают, что мы с тобой корешевали. Понял?

— Понять-то понял, но ты подумал над тем, как заткнуть глотки твоим грабителям? — Крот медленно почесал грабастой рукой свою волосатую грудь.

— Думать нечего, когда я двоих уже нашел, — удивил его Рыба.

— Как ты смог выйти на них?

— С помощью уголовного розыска, — довольный своей изобретательностью, сообщил Рыба.

— На старости лет с ума спятил или решил умышленно засветиться? — с тревогой в голосе отчитал его Крот.

— Моя милиция меня бережет! Ты думаешь, это Маяковский сказал? Ошибаешься! Это я тебе говорю, — балагурил Рыба, но, увидев в глазах Крота злобный огонек, решил прекратить свое шутовство и перейти к серьезному разговору.

— Я тебе говорил, что одного грабителя запомнил в лицо?

— Говорил! — подтвердил Крот. — Ну и что из того?

— По почерку их и выходкам я понял, что они рецидивисты, а поэтому должны стоять на учете в ментовке. Я пришел к выводу, что они местные, а не приезжие, как мне пытались запудрить мозги, так как наскоком подробно обо мне такую информацию получить невозможно.

— Дальше ты хочешь сказать, что пошел в милицию и заложил их? — перебил Крот, с недовольством хлопнув рукой по столу.

— Ты не перебивай, а слушай. Все равно до моего не додумаешься, — жестко осадил Рыба Крота. — Дело в том, что на ранее судимых в ментовке имеются фотоальбомы. Я обратился к одному молодому оперу из уголовного розыска, дежурившему в отделении, с устным заявлением. Рассказал ему басню, как один мужик на улице ночью пытался меня ограбить, сообщил ему приметы грабителя, которые успел запомнить до того, как тот меня чем-то тяжелым ударил по голове, отчего я потерял сознание.

— А он тебя не спросил, почему грабитель пытался, но не ограбил? — задал каверзный вопрос Крот.

— Спрашивал. Думаешь, ты один такой умник?

— И чего же ты ему смикитил? — продолжал допытываться Крот.

— Найдете грабителя, у него и спросите, а я считаю, что ему кто-то помешал, — пояснил Рыба.

— То, что ты хороший темнила, к давно знаю, — довольно пробурчал Крот.

— Ты послушай, что было дальше. Товарищ из уголовного розыска спрашивает у меня, а не смогу ли я по фотографии опознать грабителя? К этому вопросу я его очень тонко и долго подводил. «Вполне должен опознать», — решительно заявил я ему. Он предъявил мне один фотоальбом, где под номерами были фотографии бывших зэков, а их фамилии под соответствующими номерами записаны на первых страницах альбома. Стал я просматривать его и обнаружил фотку одного из своих крестных. Я показал оперу на фотографию рядом с опознанным «другом». Он посмотрел в свой заветный список, я не поленился тоже туда заглянуть и прочитал не только фамилию своего «дружка», но и его кличку. Я его про себя прозвал Гамбалом, а у него кличка Лом. Потом я для понта показал еще на несколько фотографий, а в конце вежливо заявил: «Вы знаете, я боюсь ошибиться, и по моей вине может пострадать безвинный человек. Сейчас я убедился, что по фотографии опознать налетчика не смогу». Сам понимаешь, заявления я не стал писать, да и опер не настаивал на этом. По его глазам я понял, что моей забывчивостью он остался очень доволен.

— Как он мог поверить в такое фуфло? — воскликнул Крот. — Твой опер не умеет работать, — добавил он пренебрежительно.