Схватка(Повесть о ростовских подпольщиках)

Когда председатель Войскового круга Харламов предоставил слово главнокомандующему вооруженными силами Юга России генералу Антону Ивановичу Деникину, грянула овация, все встали и стоя приветствовали человека, к которому теперь были обращены взоры с упованием и надеждой.

Деникин стоял перед бушующим восторгом залам, растроганно улыбался, касаясь белоснежным платком кончиков усов. Выждав нужное мгновение, он поднял руку. Зал загремел аплодисментами с новой силой, но когда генерал спрятал платок в карман и вынул взамен несколько листков, зал быстро затих. Даже в этом сказывалась вековечная привычка казаков к дисциплине, к сильной руке.

— Господа, члены Войскового круга, — начал Деникин речь, — я так взволнован вашим приемом, так обвеян вашей лаской, что вряд ли сумею сказать все то, что хотел сказать, и сказать так, как хотел… С чувством душевного волнения, после года отсутствия, я вновь приехал в Новочеркасск, в тот город, где с огромным трудам, окруженные слепою стеной злобы, предательства и непонимания, три великих русских патриота Каледин, Корнилов и Алексеев начали строить заново русскую государственность. Я приехал исполнить свой долг: поклониться праху мертвых и приветствовать живых, чьими трудами и подвигами держится донская земля, — я приехал приветствовать Войсковой круг, олицетворяющий совесть, разум и волю Всевеликого войска Донского…

Речь Деникина лилась уверенно и спокойно. Немало времени потратил он на ее составление, понимая, что в такой день он должен быть не только убедительным, но и обязательно эмоциональным.

— Не могут же донцы допустить, — ронял генерал грустные слова в благодатную почву, — чтобы наглые пришельцы — красноармейцы — сели на их землю, лишили свободы, обобрали их до нитки и послали в братоубийственный бой против своих же казаков, как это делается в северных округах. Я верю в здравый разум, русское сердце и любовь к родине донского казака, я верю, что наша внутренняя разруха, которой я не могу и не хочу быть судьей, не отразится на нашей общей работе против врага Дона и России, и Дон будет спасен…

Сторонники Деникина стремились созвать вторую сессию Войскового круга как можно быстрее, особенно их натиск усилился после революции в Германии и, по сути, так и не удавшихся попыток установить связи с англичанами и французами, получить от них помощь. Союзники хотели на Юге иметь дело только с Деникиным, а уже через него с Красновым. Пришлось уступить. Но и этого было мало союзникам. Они, конечно, не афишируя своих устремлений, договорились о разделе влияния: Англии должен быть подчинен Кавказ и южная часть Донской области по линии реки Дон до Царицына, Франции — Крым, Таврия и северная часть Донской области.

10 февраля капитан Фуке, находившийся в это время в Новочеркасске, пригласил атамана Краснова в «Центральную» гостиницу и в присутствии французского консула Гильоме предложил подписать условия соглашения о помощи Войску Донскому.

Краснов мало хорошего ждал от этой встречи, но то, что он прочел, потрясло его:

«1. Мы вполне признаем полное и единое командование над собой генерала Деникина и его совета министров.

2. Как высшую над собой власть в военном, политическом, административном и внутреннем отношении признаем власть французского главнокомандующего генерала Франше д’Эсперро.

3. Согласно, с переговорами 9 февраля (26 января) с капитаном Фуке все эти вопросы выясняются с ним вместе и с сего времени все распоряжения, отдаваемые войску, будут делаться с ведома капитана Фуке.

4. Мы обязываемся всем достоянием Войска Донского заплатить все убытки французских граждан, проживающих в угольном районе „Донец“, и где бы они ни находились в происшедших вследствие отсутствия порядка в стране…»

Дальше Краснов не смог читать. Он положил руку на блестящий лист бумаги со страшными словами и, откинувшись на спинку кресла, пробормотал:

— Но, господа… Это же!.. Это же!..

— Это единственный возможный вариант нашего сотрудничества! — капитан Фуке встал, давая понять, что разговор окончен.

Краснов вскочил, как будто в ногах распрямились пружины:

— Я доложу эти предложения моему правительству.

Фуке развел руками…

Оттягивать дальше для атамана созыв Войскового круга не имело смысла. И так уж была на носу дата, которую он назначил для второй сессии еще в сентябре, — 14 февраля. Краснов решил довести до сведения депутатов Войскового круга требования французов и, чем черт не шутит, может на этом отыграть свое последнее сражение.

Но первый же день работы Круга показал: все его надежды тщетны. Когда походный атаман Денисов принялся докладывать о положении на фронтах, ему нечего было оказать: всюду разложение, отступление, неудачи.

По сложившейся традиции, никто не предъявляет претензий наказному атаману. Все направляют критику на походного атамана и начальника штаба. Затем зачитывается решение, в котором требуется отставка генерала Денисова и полковника Полякова.