Схватка с черным драконом

* * *

К 1930 году азиатский континент был «освоен» ИНО. Работали, и вполне успешно, Харбинская и Сеульская резидентуры, в Москву поступала ценная документальная информация. Но в руководстве ИНО понимали, что работа в Маньчжурии и Корее только первый шаг, что надо идти дальше и сделать следующий шаг на японские острова. Беда была в том, что никто из руководителей и сотрудников японского отделения не работал в Японии. Для них эта страна была белым пятном на географической карте, о которой им почти ничего не было известно. И чтобы разобраться в обстановке, определиться на месте и выяснить возможности разведывательной работы, туда надо было направить человека с опытом работы на Востоке и достаточно хорошо знающего японский язык. Конечно, такой человек должен был иметь и самые общие знания по Японии, чтобы не выглядеть дилетантом при общении с японскими чиновниками различных рангов. Первый легальный резидент должен был обладать и опытом разведывательной и контрразведывательной работы на Востоке.

После раздумий и взвешивания всех «за» и «против» решили остановиться на кандидатуре Владимира Павловича Алексеева. Родился он в 1899 году в семье железнодорожного служащего. Окончил гимназию и первый курс Харьковского политехнического института, в 1919-м вступил в РКП(б). В том же году он — комиссар батальона. Участие в боях, ранение, госпиталь. После выздоровления был направлен в Гомельскую ЧК. В 1920 году участвовал вместе с Артузовым, Кариным и Эйтингоном в ликвидации Западного областного комитета савинковской организации. Потом вместе с группой гомельских чекистов, в которую входил и Эйтингон, был направлен на оперативную работу в Башкирскую ЧК. После возвращения в Москву в 1923 году был назначен в Восточный отдел ОГПУ, вначале оперативным уполномоченным, а потом и начальником отделения. В этом же году Петерс направляет его на учебу в Военную академию на восточный факультет. Образование у него было достаточное, и после успешной сдачи вступительных экзаменов молодого оперативника зачисляют на японское отделение. И тут произошло главное, что определило дальнейшую судьбу чекиста. Так же, как и Зорге, Алексеев «заболевает» Японией. Начались два года работы и тяжелой учебы, особенно по изучению японского языка. В 1925 году он оканчивает Восточный факультет и приказом Реввоенсовета по личному составу от 4 августа назначается в распоряжение ОГПУ. Вместе с ним факультет оканчивает Наум Эйтингон и Иван Шебеко, которые тоже назначаются в распоряжение ОГПУ.

Алексеев работал в Харбинской резидентуре у Карина, потом в разведцентре ИНО во Владивостоке. В 1927 году переведен в ИНО и в апреле 1928 года был направлен в Токио первым легальным резидентом. В Наркоминделе оформили все необходимые документы, сменили фамилию на Железняков, и в столице империи появился новый второй секретарь посольства.

Нужно было знакомиться со страной, вникать в новую для него работу посольства, выполнять дипломатические функции, возложенные на второго секретаря, и выполнять их отлично, чтобы не выглядеть дилетантом в глазах японских дипломатических чиновников и многочисленных иностранных дипломатов. Еще в конце 1920-х в постановлении Политбюро подчеркивалось, что резиденты политической и военной разведок, пользующиеся дипломатической «крышей», не должны пренебрегать выполнением своих дипломатических обязанностей, чтобы не вызвать подозрений со стороны контрразведки противника. Так что на дипломатическом поприще приходилось работать в полную силу. И, конечно, продолжать изучать японский язык. Склонность к языкам у него была. Японский он знал отлично. Мог свободно разговаривать на любые темы, читать газеты и журналы и даже читать переписку на японском языке, а это гораздо труднее, чем читать печатный текст. Блестящее, для иностранца, знание языка способствовало установлению неформальных доверительных связей и знакомств со многими влиятельными чиновниками японского МИДа, а это давало возможность иногда выполнять конфиденциальные поручения.