Схватка с чудовищами

— Давайте знакомиться. Фриц Зальцберг, — представился он.

— Альбина, — назвала она свое имя, узнав в нем того, о котором говорила Рая.

— Очень приятно. Судя по форме, вы работаете в Службе безопасности и СД. А я — офицер абвера. Для ясности, так сказать. Почти коллеги.

— Давно в этом русском городе? — спросила Альбина.

— Второй год. Передислоцировалась разведшкола «Цеппелина», и меня сюда перевели. Я — заместитель начальника этого учебного заведения, одновременно преподаю спецдисциплины. Но это между нами, пожалуйста.

Русише Раечка принесла Альбине бутылку «Зельтервассер», офицеру — бутылку чешского пива «Пильзнер». Фужеры. Легкую закуску.

Налив Альбине шипучей воды, а себе янтарного пенистого пива, Зальцберг поднял бокал.

— За наше знакомство, фрейлейн!

Покончив с закуской, Фриц сказал сочувственно:

— Нелегкое бремя вы на себя взвалили, Альбина.

— Это почему же?

— Служба ваша требует, должно быть, нечеловеческого напряжения.

— Пока справляюсь, — улыбнулась девушка. — Жизнь сама по себе штука нелегкая.

— Это вы справедливо заметили, фрейлейн. И тем не менее я убежден, что война — не женское дело.

— Победим, я обзаведусь кучей детей, посвящу себя любимому занятию.

— Позвольте узнать, какому именно?

— О, это большой секрет! — кокетливо заведя глаза, сказала Альбина и рассмеялась.

— Простите.

— По образованию я — филолог. Могу преподавать, писать книги.

— Очень интересно. Я даже представляю вас в роли писателя. А вы верите в нашу победу над большевиками?

— Надеюсь. А надежда, как известно, умирает последней.

Случайная встреча этих двух людей стала «роковой». Фрицу казалось, что он влюбился с первого взгляда. Альбину же он привлекал тем, что работает в органе, который готовит из числа специально отобранных перебежчиков, националистов и военнопленных шпионов, террористов, диверсантов для заброски в тыл Советской Армии, в глубинные районы СССР.

Спустя неделю они вновь встретились в столовой. И тоже не сговариваясь. И вели уже себя, как старые знакомые, которых друг другу Бог на счастье послал.

— Вы превосходно выглядите, фрейлейн, — сделал Фриц комплимент, усаживаясь за столик напротив нее.

— Благодарю, — приятно улыбнулась она. — Как настроение, майор?

— Скучно мне в этой дыре. Загнали к черту на кулички. Время берет свое, а впереди никакого просвета.

— Разве вашу душу не греет то, что вы служите фюреру?

— Человеку этого мало, фрейлейн. Поверьте мне, уже достаточно познавшему жизнь.

— Не слишком ли многого хотите? И чтобы город был — не дыра. И, должно быть, чтобы служба была приятной. А еще, наверное, чтобы кругом не рвались бомбы и не стреляли.

— Вы будто читаете мои мысли… Но я бы не переживал так остро, если бы у меня была личная жизнь. Мужчина моих лет вправе ее иметь. Согласитесь.

— Естественно, — поддержала его Альбина. — Если придерживаться принципа — во что бы то ни стало выжить, то в этой ситуации важно выстоять, главное, не пасть духом.

— Вы — первый человек, который меня так тонко понимает, фрейлейн. Благодарю вас.

Отобедав, из столовой вышли вместе.

— Darf ich Sie beglaiten? Могу ли я вас проводить? — спросил Фриц.

— Keine Ursache. Не стоит. Мне здесь недалеко.

— Может быть, встретимся вечером и проведем время вдвоем? У меня отдельная комната. Имеется патефон. Есть хорошие пластинки.

— Простите, но в моем ведомстве это может быть расценено, как аморальное поведение. Я не хотела бы подвергнуться всеобщему осуждению.

— Семью иметь тоже аморально?

— Не обижайтесь на меня. — Альбина многообещающе улыбнулась. — Будем видеться в столовой, в клубе. Только и всего. А дальше видно будет. Приходите.

Альбина ушла, не оглядываясь. Фриц долго смотрел ей вслед. «И все-таки она мне нравится, — подумал он и усмехнулся: — Хм, аморально!.. Все они поначалу такие, бабы…»

В воскресенье Фриц заказал себе к обеду водки, видимо, для храбрости. Слегка захмелев, положил ладонь на руку Альбины и погладил ее.

— Знаете, кто вы? — спросил он, глядя в ее чистые глаза.

— Догадываюсь. Женщина не от мира сего. А еще — недотрога, — ответила она, убирая руку со стола.

— Вы… Вы… Вы — хрустальная туфелька! Да! От вас идет яркое и очень теплое излучение. Этакий ласковый огонек. А голос ваш мне напоминает колокольчик. Нет, звон хрустальных бокалов, наполненных французским шампанским, какое я пил в поверженном нами Париже!

— Великолепный комплимент! — Альбина рассмеялась.

— Честное слово! Я не виноват, что так вас воспринимаю.

Фриц хотел налить себе еще водки, но Альбина остановила его.

— Оставьте на другой раз.

— Im Wein liegt Wahrheit. Истина в вине, — сказал он, отставляя графин. — Хороший вы человек, Альбина. Хрустальная туфелька моя! Скажите, только откровенно: а вы могли бы полюбить с первой встречи? Нет, не какого-нибудь там прощелыгу. Настоящего мужчину?

— Если серьезно, то ничто человеческое мне не чуждо.

— Понимаю. Вы думаете, почему я позволил себе выпить?

— Радость какая-нибудь у вас? Возможно, печаль.