Схватка с оборотнем

- Нет, - сказала женщина-парторг, - но все наши поручения всегда выполняет. И вообще, - она помедлила, потом подняла на майора глаза, - она суховатая такая, ни с кем не сходится, а в коллективе к ней хорошо относятся. И ребята ее все же любят. Она справедливая, понимаете? Ребята сразу видят, кто каков.

- А ее мужа вы знаете?

- Нет. Как-то она заболела, он звонил. Речь интеллигентная.

- Я раз их встретила около дома… Он такой поджарый, быстрый… Вообще-то она все-таки вещь в себе, наша Софья Васильевна, - засмеялась парторг, - ничего о ней не знаем…

- И даже того, что муж ее уже неделю назад пропал?

- Как? - изумился директор.

- Не может быть! - ахнула парторг. - Она нам ни слова…

- Ну и ну… - покачал головою директор. - Я не знаю, Роза Владиславовна, может, мы ей чем-нибудь по профсоюзной линии поможем?

- Нет, товарищи, - сказал Луганов, - раз Софья Васильевна никого из вас не посвятила, значит, были на то причины. Прошу вас держать наш разговор в тайне.

Что же это за человек, который может настолько замыкаться в себе? Теперь Софья Васильевна Дорохова интересовала Луганова как личность. Он знал, что в Крайске у нее живет сестра. Муж сестры работает на оборонном заводе конструктором, дочь учится в седьмом классе. Во Дворце пионеров в шахматном кружке девочка подружилась с Валеркой Бутенко. И Валерка, встреченный раз майором после кружка, восторженно рассказывал, какая замечательная Таня, и до чего много знает всяких дебютов, даже ребята в кружке пасуют перед ней, когда Таня садится за шахматный столик.

Луганов решил поговорить с сестрой Софьи Васильевны. Сначала он собрал о ней сведения. Это была пожилая женщина, спокойная по характеру, честная, занятая всецело семьей. Он решил не волновать ее вызовом в управление, а поехать к ней. В этом был риск. Если Дорохова связана с резидентом, а сестра сообщит ей о их разговоре, то резидент узнает, что охота за ним продолжается, но, с другой стороны, он и не мог думать иначе.

Луганов приехал к Семичевым - это была фамилия мужа Марии Васильевны - в одиннадцать утра. Муж был на работе, а дочь - в школе, и можно было поговорить наедине.

Ему открыла дверь высокая, начинающая седеть женщина в фартуке, с утомленным милым лицом, которое сразу внушило ему доверие.

Он представился и попросил разрешения поговорить с ней по важному делу.

Мария Васильевна сняла фартук, пригласила его в столовую, и тут, усевшись в низкие кресла, они разговорились.

- Соня с детства такая, - рассказывала Мария Васильевна, - у нее тяжело сложились отношения с матерью. Мать наша - актриса, вышла замуж после революции за инженера; отец был человек, занятый своим делом, мать скучала, у нее в скитаниях в Гражданскую войну совершенно испортились нервы. Соня - старшая, она и приняла на себя всю силу первоначальной материнской любви, а потом и раздражения, даже истерики. Мать перед войной попала в сумасшедший дом, там и умерла. Соня в войну тоже натерпелась. Она училась в Крайске, когда пришли немцы…

- Она не эвакуировалась? - не удержался от вопроса Луганов.

- Нет, не эвакуировалась. - Мария Васильевна посмотрела на него с каким-то новым выражением. - В анкетах это написано.

Он опустил голову. “Вот идиот! - выругал он себя. - Не надо было задавать этого вопроса”.

- Я тоже была здесь при немцах, - сказала Мария Васильевна, - мы с сестрой жили вместе. Трудно приходилось. Собирали на брошенных огородах картошку, торговали мамиными вещами. Отец умер на наших глазах. В сорок третьем году удалось связаться с подпольщиками. У нас иногда прятались люди из леса. Соня делала для них все, что могла. Раза два относила в лес какие-то важные донесения. Люди, которые об этом знают, еще живы. Можете спросить у Валюшенко - он работает в облисполкоме в плановой комиссии…

- Там, где работал муж Софьи Васильевны?

- Да. Это через Валюшенко он туда и устроился. А что?

- Да нет, ничего. А вам Софья Васильевна сказала об исчезновении мужа?

- Да.

- Была очень расстроена?

- Да. Очень. Я чувствую, ваши вопросы имеют какую-то цель, но не понимаю какую. Может, лучше спросить прямо?

Луганов смутился. Бывают же такие характеры: с ними можно говорить только без обиняков, от остального их коробит.

- Мария Васильевна, - сказал он, - ни при каких обстоятельствах не говорите Софье Васильевне о нашем разговоре.

- Я и не скажу, Соню это расстроит. А ей сейчас нельзя нервничать.

- Тогда вот что. Расскажите о ее муже.

Мария Васильевна снова оценивающе посмотрела на Луганова.

- Видите ли, - сказала она задумчиво, - я о нем ничего не знаю. Не знаю даже, как она с ним познакомилась. Соня ни с кем не делится. Со мной она тоже за последнее время редко была откровенна. Что я могу о нем сказать?… - Она умолкла и внимательно посмотрела на Луганова. - Человек неплохой, к Соне относился неплохо. Жили они, насколько я понимаю, дружно… Вот и все. У нас они бывали раз в два года, не чаще. Характер у него трудноватый… А в общем, обыкновенный человек, каких тысячи.