Схватка с оборотнем

Поэтому он быстро успокоился и произнес, обращаясь к Миронову:

- Ошибочка вышла, гражданин следователь, уж больно энтот, - он кивнул в сторону Соколова, - испугал меня поначалу. Так теперь вот сообчаю, - он обернулся к Оборотню, - энтот вот холуй фашистский меня ко всему принуждал! И в пытках я участвовал, потому как его боялся. А насчет грабежу… Ты вот скажи, - закричал он, тыкая в сторону Соколова пальцем, - куда золотые вещички увез, что мы с тобой у старухи Богданович взяли? Молчишь? То-то! Он там на миллион наворовал, - продолжал Ярцев, обращаясь к следователям.

- По чьему указанию вы убили Рогачева?

- По чьему же - по его, конечно! Говорит мне: “Ефимка, там один тип мне опасен может быть. Надо его кончить”. Я через окно того заговорил, а он сзади… Кончали его вместе.

- Значит, и Соколов участвовал? Да?

- Еще бы!

- По чьему указанию убили Диму Голубева?

- Пацанчика-то?

- Тринадцатилетнего мальчика.

- Он приказал. Убери, говорит, чтоб молчал.

- Что вы на это скажете, Соколов?

- Что скажу? - ответил Соколов. - Заставляете всякую шваль грязь на меня лить!

- А сам-то не шваль? - закричал Ярцев. - От наших к немцам подался, ворюга!

- Гражданин Соколов, - обратился к нему Миронов, - вы обвиняетесь в шпионаже в пользу иностранной разведки, а кроме того, в ряде уголовных преступлений, среди которых и кражи, и шантаж, и убийства. Вы не только агент чужой разведки, боровшийся против интересов нашей Родины, но и уголовник - вор и убийца.

- А он и есть! - произнес с мстительным злорадством Ярцев.

- Увести! - приказал Миронов, указывая на Ярцева.

И когда тот вышел, взял трубку:

- Приведите Ткачука.

- Не надо, - вдруг сказал Соколов, - я дам показания. Но немного позже. Сейчас я не в силах.

- Хорошо. У вас перерыв до восемнадцати часов, - решил Миронов. - И обдумайте все как следует, Соколов. Идите.

Соколов, сгорбившись и глядя перед собой, вышел из кабинета.

Включился селектор.

- Все правильно, товарищи, - сказал генерал Васильев. - По-моему, не следует только давать ему времени на размышления.

- Под мою ответственность, - попросил Миронов. - Соколов со здравым рассудком. Сегодня заговорит, товарищ генерал. Уголовником очень не хочет выглядеть. Хочет быть агентом.

- Хорошо, - после раздумья ответил Васильев, - под вашу ответственность, товарищ Миронов.

Вечером Соколов явился перед следователями подтянутый и сдержанный и, едва присев, заговорил:

- Граждане следователи, я упорствовал все это время, потому что любое осмысление жизненного пути - дело трудное и требует времени. Теперь подбил итог. Он неутешителен. Я сам себя приговорил, и потому ваш приговор уже ничего не решает. Однако, я думаю, мои показания, особенно после их опубликования в прессе, помогут другим заблудившимся людям, которые выступают против вашего строя.

Миронов и Луганов переглянулись: предатель и шпион все еще пытался выглядеть внушительно, ему все еще хотелось играть значительную роль. Что ж, пусть. Главное сейчас - показания.

- Я с ранних лет в армии, - рассказывал Соколов. - Советский строй в душе я не принимал, но считал, что, поскольку он дает возможность мне расти по служебной лестнице, я должен взять от него все. Когда немцы напали на Россию, я попал в число тех, кто испытал их первый удар. Я не верил в победу России. Остатки нашей дивизии отходили болотами. Я отстал от отряда и сдался в плен немцам. Так началась моя служба у немцев. Поначалу меня использовали для писания антисоветских листовок, потом начали привлекать в качестве переводчика при допросе важных пленных. В марте сорок второго года я оказался одним из тех, кто присутствовал при допросе генерал-лейтенанта Власова и слышал его сенсационное заявление, в котором он сообщил, что готов выступить против России на стороне Германии. Этот человек произвел на меня сильное впечатление. Я стал участвовать во всех его мероприятиях, помогал формировать Русскую освободительную армию, разъезжал по лагерям, выступал перед пленными, призывал в ряды русского национального войска.

- Понимали вы, что стали пособником гнусных предателей и изменников России?

- В то время нет. Мне казалось, что Власов достаточно умен, что он ведет умную и ловкую игру, обманывает немцев и что позже, после победы Германии, именно благодаря ему удастся возродить новую Россию - Россию на европейских законодательных конституционных основах.

- Вы искренне служили Власову?

- Безусловно. Я верил каждому его слову, помогал ему обманывать немцев, добывая оружие, я сплачивал вокруг него сомневающихся…

- Гражданин Соколов, - прервал его Луганов, - ваш рассказ должен быть абсолютно искренним. А в данном случае это не так.

- Я говорю правду.

- Нет, не полную правду, а порой ложь.

- Не понимаю вас.

- Есть переписка Львовского гестапо с Берлином, из которой явствует, что вы были агентом гестапо во власовских войсках.

- Львовские власти этого не могли знать, - сказал Соколов и тут же осекся.

- Вот вы и сами сознались. Поэтому не надо создавать облик идейного борца. Рассказывайте правду.