Схватка спецслужб, или Где решаются судьбы мира

— Я вот что вспомнил. Твою поездку в Штаты. Прошли месяцы, а мы тебя никак не отметили.

Румянцов смолчал и на сей раз. Если это не кураж, значит, как-то объяснится. То ли важна была та встреча и передача алмаза давнему другу босса Дэвиду Бросману, то ли важны дела, которые Румянцов проворачивал попутно…

Арсений Алексеевич и в этих апартаментах выглядел настоящим хозяином. Словно он — одним своим присутствием — «подгонял» дом под себя, заставляя служить своему вкусу все, начиная от штор, гобеленов и напольных ваз до искусно замаскированных в тяжелую драпировку подслушивающих устройств и видеоаппаратуры. Иван Михайлович Румянцов, приглашенный на этот раз в Румянцовский дворец, благодаря пожеланиям босса сохраненный в одном из переулков Первопрестольной в изумительном состоянии, не усмотрел подвоха; возможно, его и не было. Предки кавторанга Румянцова не имели никакого отношения к тем Румянцовым, которые жили в сем строении…

Архимандритов, имевший в своем распоряжении несколько чудесных дворцов, напоминавших о великой эпохе, уничтоженной легионами красных бесов, никогда бы не согласился работать в отстроенном советскими тружениками современном здании. Новая советская архитектура его не грела и не вдохновляла. Хотя, надо отдать должное, именно этот кабинет в Румянцовском дворце был переоборудован под современный модерн. Все остальное — белое пространство, канделябры и различные архитектурные штучки, выкрашенные в кремовый и золотистые цвета, — оставалось почти таким, как было во времена генерал-фельдмаршала графа Румянцова, внебрачного сына Петра I от графини Марии Александровны Румянцовой, урожденной Матвеевой, а сын его, внук Петра Великого, был губернатором Гомеля (о чем советским людям знать не полагалось). Арсений Ааронович Архимандритов получил государство с богатым историческим приданым; и с тех пор он оставался хранителем тайн Российской империи, используя каждый козырь в искусной борьбе со своими партнерами из тайного Мирового правительства.

— Я ознакомился с тем, что ты сделал, — обратился Арсений Алексеевич к референту, когда они сели за стол. — Из твоего доклада по разведке Ларичева кое-что стоит внимания.

Благодаря своей агентуре и, конечно же, далеко не тщетным усилиям пребывавшей в Анголе в должности торгового представителя торгпредства СССР жены главного военного советника Равенских Сусанны Игоревны, вступившей в любовную связь с начальником разведуправления полковником Ларичевым, кавторанг смог отследить все, чем занимается группа разведки на территории африканской страны. Й, как всегда, получая ту или иную информацию, Румянцов, сам искусный мастер дезинформации, обязательно перепроверял сведения.

За время обучения ангольцев премудростям ведения войны подразделениями спецназначения им дважды пришлось участвовать в боевых операциях. В одну из ночей была осуществлена, и об этом докладывал Румянцов, операция по ослеплению радиолокационных станций, которыми были оснащены мятежники. Затем по радиолокационным установкам был осуществлен мощный залп переносных ракетных комплексов и одновременно высажены 30 диверсионных групп, имевших разные задачи и разный состав.

В другой раз, также ночью, осуществлялась выброска диверсионных групп против засевших в горах мятежников. Выброска производилась в разных районах с разных маршрутов и разных высот.

…Аппарель опустилась, и диверсанты один за другим покинули самолет. За ними следовала другая группа. На сверхмалой высоте почти все происходит одновременно: голова вниз, жаркая плеть воздуха по лицу, ноги вверх, чудовищный рывок за шиворот, затем ноги резко сигают вниз, ураганный ветер хлещет по телу. Недолгий полет, удар о землю, и вот ты кувыркаешься, чувствуя каждую выбоину и кочку… парашюты открепляются… диверсант приступает к операции. Сколько раз Румянцов сам проходил это… И, вкладывая информацию в скупые строки, он всегда переживал происходящее так, словно сам присутствовал среди бойцов.

К утру все выбились из сил. С рассветом, после выполнения задачи по уничтожению мятежников, начали путать следы. Все мокрые, чертовски усталые, пот ручьями. Сердце рвется из груди, языки вываливаются, как у собак на жаре. Пронзительные крики в глухой чаще сырых джунглей будоражат и так до предела взвинченные нервы. А впереди опасный марш, со всякими неожиданностями, которые всегда стоит ожидать от африканских жителей и африканской природы.