Схватка у Черного Моря

Редакция «Одесского листка» поспешила уверить своих читателей, что это заявление официального представителя Англии «имеет особо важное значение. Оно разбивает мнение о том, что из России хотят сделать колонию». Но Лаудон был иного мнения, он понимал, что общественное мнение еще не убеждено. И на второй день снова встретился с репортерами одесских газет.

На вопрос о распространении слухов об английской оккупации Одессы и других городов юга страны Лаудон ответил, театрально пожимая плечами:

— Знаете, Одесса — это такой город... Пока вопрос об оккупации новых мест на юге России в английском правительстве даже не поднимался. В настоящий момент нет никаких оснований думать, что вопрос этот может возникнуть в ближайшем будущем.

Дальнейшими своими ответами на вопросы Лаудон хотел убедить, что английская оккупация не такое уже плохое дело. Для примера он сослался на Батуми, оккупированный англичанами:

— Жизнь там протекает нормально и вполне налажена. Между английскими властями и населением полный контакт ^{63}.

Население Одессы уже испытало на себе, что такое «контакт» с интервентами. Даже соглашатели выступили с протестами против стремления англичан оккупировать город и Одесский порт. Меньшевистский Совпроф высказал свое отрицательное мнение и по поводу того, что английская военная миссия запретила вывозить из порта уголь для водопроводной станции, что отряды английских моряков заняли пакгаузы на Деволановской улице.

Проходит еще немного времени и генеральному консулу Великобритании сэру Джону Лаудону приходится снова выступить перед корреспондентами одесских газет. На этот раз он подтвердил сообщения печати о том, что английское правительство предложило генералу Шиллингу направлять раненых русских офицеров на лечение на английские курорты, но опроверг газетные сообщения о том, что в скором времени в Одессу прибудут 3000 полисменов.

— Вопрос о дальнейшем образе действий английского командования,— сообщил Лаудон,— действительно обсуждается и в весьма благоприятном для Одессы смысле. Вас интересует вопрос: когда и какие меры будут приняты? А вот поживем — увидим. Одно могу вам сказать с уверенностью — население Одессы может вполне оставаться спокойным. Англия думает о России, думает и об Одессе. ^{64} Англия действительно «думала» о России. Черчилль, в то время военный министр, 10 октября 1919 года телеграфировал Колчаку: «Я рад сообщить вам, что кабинет согласился на мою просьбу снова ассигновать 14¹/2 миллиона фунтов на посылку снабжения и вооружения генералу Деникину. Кабинет полагает, что вследствие близости армии Деникина к Москве и занятия ею хлебных и угольных центров России наиболее благоразумно продолжать ее снабжение». ^{65}

Английское правительство не скупилось на помощь контрреволюционным силам России. Оно, как и правительства других империалистических государств, боялось, чтобы революционный пожар не перекинулся из Советской России на запад, и одновременно рассчитывало на приобретение новых территорий на востоке. Таким образом, оказывая помощь Деникину, Англия помогала самой себе. Именно это утверждал в своей лекции известный монархист В. М. Пуришкевич, выступавший в Одессе в дни деникинщины. Его лекции так и назывались: «Англия и большевизм». Один из главных тезисов этой лекции гласил: «Россия выздоравливает. Но большевистская зараза перекидывается в Европу. Эту опасность больше всех сознает сама Англия. И помощь ее России— это есть помощь самой себе».

Не только оружие и снаряжение направляло английское правительство деникинским войскам. Оно приняло решение передать белогвардейцам военные суда, уведенные из русских портов в начале 1919 года. Через некоторое время были переданы линкор «Воля» и 5 быстроходных миноносцев, находившихся в Константинополе.^{66}

Действия английских дипломатов и военных властей в Одессе вызвали беспокойство у правительства Франции. Французские империалисты тоже хотели получить свою долю на востоке. Одесские газеты опубликовали полученное из «хорошо осведомленных официальных источников» сообщение о том, что французское общественное мнение обратило внимание на то, что «...Англия предприняла ряд практических мер для обеспечения своих интересов в России, заняв, между прочим, такие важные пункты как Батум, в то время, как Франция после эвакуации ее войск из Одессы, не имеет никакой опоры в России и ничем не обеспечила здесь своих интересов» ^{67}. Сообщалось о повороте французской политики в смысле более активного вмешательства в русские дела.

Французские консулы Вотье — в Одессе и Сегино — в Бессарабии, а также консульский секретарь Марсель Жермен в своих выступлениях призывали одесские власти и «Добровольческую» армию укреплять симпатии к Франции, верной союзнице «Великой России». А когда деникинские власти напомнили французам об апреле 1919 года, когда французские войска бежали из Одессы, то они отвечали: