Схватка за параллель

Быстро разбираюсь с ситуацией; самое приятное – в избушке есть свет, а значит, жизнь не будет чересчур мрачной. В крохотной кухоньке нахожу холодильник, электрическую плитку – всё, видавшее виды, но вполне рабочее. В закопчённом чайнике чуть-чуть воды; сразу ставлю его на плиту. В сенках немного сухих полешек для растопки. Вскоре жаркое пламя с треском превращает дерево в тепло. Не могу оторваться от колдовской пляски языков огня. Но тут сразу же появляется конкурент. Пользуясь отсутствием специальной палки, пёс важно располагается перед огнём, волей-неволей оттесняя меня на второй план. Гад! Не спорю, ведь это он в гостях, а я дома! Выскакиваю на улицу и под проливным дождём набираю из поленницы охапку берёзовых дров. У порога немного притормаживаю, ожидая, пока небесная водичка с одежды чуть стечёт. Пара чурочек немного тушит пламя, но вскоре, высохнув, гонит в комнаты жар. Развешиваю на верёвке всю одежду и щеголяю в одних трусах.

Генеральная уборка не занимает много времени. Две небольшие комнатки и кухня, почти без мебели – это несколько взмахов мокрой тряпкой. В результате сижу у крохотного экрана телевизора уже через двадцать минут. Поспел чай, и, достав из сумки пакет сухого пайка, ужинаю. Шарик, видя такое нарушение прав животных, нависает над столом. Бросаю ему пару брикетов, и пёс, видя, что большего не дождаться, важно берёт пакеты и величавой походкой удаляется в угол.

Я меж тем жадно глотаю крохи новостей со всех каналов, пытаясь понять, что творится в мире и стране. Дела, как всегда, неважнецкие. Со всех сторон враги. А на родине кризис. Впрочем, он у нас, однажды прописавшись, всегда прощается, но никогда не уходит. Вот только чувствуется в репортажах некая напряжённость. Безработица, похоже, превышает всякие приличия, и у многих людей серьёзные проблемы. Раз так – с деньгами ты человек. Вот только с наличностью и у меня напряг. А несколько алмазов, конечно, стоят, да где сдать? Есть, правда, знакомый ювелир, ему можно впарить ожерелье Мэри: там только золото. На первое время хватит, а дальше видно будет.

Жадно смотрю фильмы. Как их недоставало в параллельном мире! Там, конечно, есть нечто похожее, но для меня те проблемы неинтересны. За полночь приходит понимание, что и земные дела не мои.

Солнечные лучи, запутавшись в ресницах, играют побудку. Первая утренняя сигарета самая вкусная: курю, ещё не поднявшись. Последние мгновения покоя. Дел на сегодня запланировано столько, что успевай поворачиваться. У бочки с чистейшей дождевой водой умываюсь и чищу зубы. От космических путешествий ломит спину. Несколько резких наклонов, и боль бесследно исчезает. Из невеликого выбора одежды останавливаюсь на подобии туристического стиля. Глянув в зеркало, остаюсь доволен: человек с той стороны амальгамы симпатичен и ощутимо силён. Закатываю алмазы под трухлявый плинтус, беру с собой только золото. Шарика без намордника оставляю на хозяйстве, строго-настрого наказав никого не пускать.

Дорога уже подсохла, и вчерашние мучения кажутся невероятными. Во дворе родной школы непривычно пустынно, и то – каникулы на дворе. А вот и общага. Ба, знакомые лица! Баба Валя греется на солнышке, а это то, что надо. Как ни странно, она мне рада:

– Андрюша, живой! Какой ты молодец!

Я, если честно, тоже рад. Так, посудить, ближе-то в последние годы у меня никого и не было. Присаживаюсь рядом, и несколько минут течёт неторопливая беседа. Из такого надёжного источника узнаю самые последние новости. Многое радует, а многое и не очень. Жизнь не останавливается ни на минуту, меняя даже казалось бы незыблемые вещи. Больше молчу и только качаю головой. Баба Валя, найдя свободные уши, отрывается по полной. Вскоре я в курсе всей международно-социальной ситуации. Как только старая начинает повторяться, вежливо откланиваюсь и наудачу прошу червонец на маршрутку. Удивительно, но получаю целых два.

– Ты уж вернись, Андрюша!

Всё-таки странная штука жизнь, встречаешь душевную поддержку, где никогда бы и не подумал.

– Я вернусь, баб Валя.

Ломать голову о перипетиях судеб некогда. На конечной остановке несколько маршруток гостеприимно распахивают двери. Номер 36 меня вполне устраивает. Выбрав в пустом салоне место поудобнее, прислоняю горячую голову к прохладному стеклу. Автобус трогается, медленно везя по знакомым улицам. Странное ощущение, когда после многих лет возвращаешься в родные места. Ошарашивает избыток молодых знакомых лиц. Дочки-сыновья подруг и приятелей выросли, и зачастую их просто не отличить от мальчиков-девочек моего поколения.

В городе, как всегда, суета. На привокзальной площади цыганки привычно предлагают погадать, вокруг суета отъезжающих, знакомо шныряет вокзальная шпана. Я не представляю для местной братвы никакого интереса. Вещей при мне нет, а чуть угрюмое выражение лица предостерегает от попыток вторжения в личную жизнь. Многое изменилось за последние годы, но вот лавочка «Ремонт ювелирных изделий» как скала остаётся на месте среди любых природных катаклизмов.

– Жора, здравствуй! – говорю стандартное приветствие.