Схватка за Рим

-- Вот, Витихис, я давно ждал твоего благоразумного слова. Начинайте вы. Вы все. Подумайте. Я выскажусь последним.

-- Можно подытожить сразу, -- заметил черноволосый, которого звали Тейя.

-- Гильдебад и Тотила не видят опасности. Ты и Витихис, вы видите и надеетесь. Я вижу ее давно и не надеюсь уже ни на что.

-- Ты что, уже хоронишь нас без боя, так? -- заметил Витихис.

-- Отчего же? Будет и бой, будет и слава. -- Тейя потряс топором. -Перед своей смертью мы устроим им кровавую баню. Дело ясно: врагов слишком много, и все они примутся за нас в одно прекрасное утро...

-- Может, об этом и стоит поговорить с королем? -- нетерпеливо заметил Тотила.

-- Сто раз я ему об этом говорил, -- вздохнул старик. -- Он устал и хочет одного -- смерти.

-- Я думаю, все-таки неплохо бы подумать о союзе с франками и бургундами против греков: союз, скрепленный клятвой и обеспеченный заложниками.

-- Ты рассчитываешь на верность, потому что сам умеешь быть верным. Нет, друг мой, готам могут помочь только готы. Вы молоды... Женщины, оружие, семья -- у вас еще впереди много всяких радостей. У меня все позади. Жена умерла, дети умерли, за ними -- внуки. А друзья давно все перебиты. Короче говоря, у меня есть время подумать о всем моем народе. Но настанет пора, когда об этом, о любви к своему племени, должен подумать каждый.

-- Ты прав, -- заговорил Тейя. -- но что может спасти наш народ. Так, как мыслишь, как чувствуешь ты, должны подумать... должны загореться огнем этой священной любви тысячи. Нужно, чтобы огонь охватил сразу всех. Возможно ли это?

-- Возможно, сын мой. Назад тому сорок пять лет все мы, готы -- много сотен тысяч с женами и детьми -- были заперты в горном ущелье. Положение наше было отчаянным. Брат короля со своим войском был разгромлен. Обоз захвачен врагами. Мы прозябали в скалистом ущелье, разжевывая кору и траву. Спинами мы уперлись в скалы, а перед нашими взорами стоял враг, втрое превышающий нас численностью. Тысячи гибли от холода и голода. Много раз король пытался пробиться через проход, но тщетно. И вдруг появился посланник от византийского императора и предложил свободу, жизнь, вино, хлеб, мясо, но с одним условием: мы обязаны были сдаться, нас всех разделили бы по четыре-пять человек и раскидали по всем просторам империи, запрещалось мужчинам жениться на готских женщинах, учить детей родному языку. Мы должны были забыть свое имя и стать римлянами. Услышав это, король наш вскочил и воскликнул: "Выбирайте, готы! Свобода без языка или смерть с королем!" И тогда мы все стали как лесной пожар -- всем народом мы ринулись в проход, и греков как не бывало. Гордостью блестели глаза старика, когда он продолжил:

-- Только это теперь может спасти нас. И я вас спрашиваю прямо, чувствуете ли вы, что только эта любовь есть самое драгоценное сокровище и самый сильный щит? Можете ли вы принести себя в жертву ради него?

-- Да, можем! -- в один голос ответили все четверо.

-- Хорошо, -- продолжал старик. -- Но Тейя прав, не все готы теперь таковы. Многих, очень многих ослепил блеск чужеземцев; многие переняли греческие одежды, римские мысли и стыдятся имени варваров. Они хотят забыть сами и стараются заставить других забыть, что они готы. Горе этим глупцам! Они вырвали сердце из своей груди и хотят после этого остаться живыми. Они подобны листьям, что в гордыне отрываются от ствола, но ветер занесет их в болота, там они и сгниют... Вы и никто другой должны разбудить народ. Я первым начну петь детям древние саги о сражениях с гуннами, о победах над римлянами... Будете мне помогать?

-- Да, -- ответили они, -- мы готовы.

-- Я верю вам, -- сказал старик, -- и не для того, чтобы крепче связать вас, -- разве можно чем бы то ни было связать лицемерного? -- но потому, что я остался верен старым обычаям нашим и считаю, что лучше удастся то, что совершено по обрядам отцов, -- следуйте за мною.

ГЛАВА II

С этими словами он взял в руки факел и пошел вперед, через все здание храма, мимо развалившегося главного алтаря, мимо разбитых статуй древних богов, спустился по ступеням и наконец вышел наружу. Все молча следовали за ним.

Пройдя несколько шагов, старик остановился под громадным старым дубом, могучие ветви которого, как крыша, защищали от дождя и бури. Здесь все было приготовлено для торжественной клятвы по древнему языческому обряду германцев.

Под дубом была вырезана полоса густого дерна, средняя часть этого дернового пояса была приподнята и держалась на трех длинных кольях, воткнутых в землю, под этой дерновой крышей свободно могли стоять несколько человек. В вырытом ровчике стоял медный котел, наполненный водою, а подле него -- первобытный острый боевой нож: ручка из рога зубра, а клинок из кремня.

Старик ступил в ров, воткнул свой факел в землю подле котла, обратился лицом к востоку и склонил голову; затем, приложив палец к губам в знак молчания, кивнул головою остальным, чтобы они вошли.

Все четверо молча подошли и стали -- Витихис и Тейя с левой стороны, а оба брата -- Тотила и Гильдебад -- с правой, затем все пятеро взялись за руки, образуя цепь.