Схватка за Рим

-- Да, я принял кольцо от императора, -- медленно проговорил он наконец.

-- В знак чего? -- вскричал Люций, делая шаг к нему.

-- В знак того, что я не мелкий себялюбец, что я люблю Италию больше, чем власть. Да, я рассчитывал на помощь Византии и хотел уступить свое предводительство над вами, поэтому я принял кольцо. Но теперь я больше не надеюсь на Византию, которая только оттягивает дело. Вот почему я и принес сегодня это кольцо сюда: ты, Сильверий, показал себя сторонником императора, так возврати это кольцо ему и скажи, что он слишком долго раздумывает, -Италия сама себе поможет.

-- Италия сама себе поможет! -- с восторгом повторила молодежь.

-- Но подумайте, что вы делаете! -- сдерживая гнев, начал Сильверий. -Подумайте о числе и дикой силе варваров! Вспомните, как давно итальянцы отвыкли от оружия, как все...

-- Замолчи, священник! -- прервал его Цетег. -- Когда нужно объяснять псалмы, тогда говори, и мы будем слушать тебя: это твое дело. Но когда вопрос идет о войне, то пусть говорят те, кто понимает это дело. Римляне, выбирайте: хотите ли вы ждать, пока Византия сжалится, наконец, над вами? Быть может, вы поседеете к тому времени или, по старому римскому обычаю, добудете себе свободу собственными мечами? Хорошо, я вижу, как сверкают ваши глаза, вы согласны. Как? Говорят, что вы слишком слабы, чтобы освободить Италию? Но разве вы -- не потомки тех римлян, которые покорили весь мир? И притом победа в наших руках. Вот список всех крепостей Италии: через месяц все они одним ударом будут в моих руках.

-- Как? Ждать еще целых тридцать дней? -- закричал нетерпеливый Люций.

-- Ровно столько, сколько нужно, чтобы все собравшиеся здесь успели возвратиться в свои города и чтобы мои гонцы успели объехать всю Италию.

Но нетерпеливая молодежь, которую сам же он возбудил, была недовольна отсрочкой. Сильверий заметил это недовольство и поспешил воспользоваться им.

-- Нет, Цетег, невозможно медлить так долго. Благородным людям тирания невыносима: позор тем, кто выносит ее дольше, чем необходимо. Юноши, утешьтесь: через несколько дней явится Велизарий, и можно начать войну. Или вы не хотите никого, кроме Цетега?

-- О, если бы явился Велизарий, -- сказал Цетег, -- я первый примкнул к нему. Но он не может явиться, именно потому я и отшатнулся от Византии: император не держит своего слова.

Цетег играл смелую игру, но ничего иного не оставалось.

-- Ты ошибаешься, император сдержит слово раньше, чем ты думаешь: Велизарий стоит около Сицилии, -- ответил Сильверий.

-- Нет, -- сказал Цетег. -- Он уже ушел оттуда и направился bull; домой. Не надейтесь на него.

В эту минуту вбежал Альбин.

-- Победа! -- кричал он торжествующим голосом. -- Византия объявила готам войну! Свобода! Война!

-- Война! Свобода! -- подхватила молодежь.

-- Невозможно! -- упавшим голосом сказал Цетег.

-- Это правда! -- раздался голос Кальпурния, который вбежал вслед за Альбином. -- Даже более -- война уже началась. Велизарий высадился в Сицилии с тридцатитысячным войском, большая часть городов сдалась ему без сопротивления, другие он взял и теперь переправился в южную Италию и высадился в Региуме. Население везде сдается ему, готы бежали. Теперь он идет к Неаполю.

-- Это ложь, все ложь! -- вскричал Цетег, говоря более сам с собой, чем с другими.

-- Однако, -- насмешливо обратился к нему Сильверий, -- ты, кажется, не особенно рад этим победам. Посмотрим, сдержишь ли ты свое слово, подчинишься ли Велизарию первым, как обещал!

Все планы Цетега погибли. Он увидел, что трудился напрасно, и не только напрасно, но даже на пользу врага: Велизарий в Италии, с большим войском, а он остается обманутый, бессильный. Всякий другой опустил бы руки. Но на него были устремлены все взоры, и никто не должен видеть его отчаяния: если прежние планы рушились, он решил составить новый.

-- Ну, -- продолжал Сильверий, -- что же ты сделаешь? Цетег не удостоил его взглядом.

-- Велизарий высадился, -- спокойно сказал он, обращаясь к собранию, -и я иду к нему.

И мерным шагом, совершенно спокойный, он прошел мимо Сильверия. Последний хотел прошептать какую-то насмешку, но слова замерли на его устах: префект бросил на него такой взгляд, который ясно говорил: "Не торжествуй, священник, -- тебе будет отплачено за этот час".

И победитель Сильверий в страхе замолк.

ГЛАВА VI

Со времени объяснения с отцом Валерии Тотила остался гостить на вилле. Как ни был вооружен старик против него, но его жизнерадостная натура оказала свое влияние: с каждым днем старик все более примирялся с ним. Вскоре он убедился, что Тотила, хотя и гот, вправду не варвар, что он образован лучше, чем многие знатные римляне. Притом и в политических взглядах у них нашлось много общего: оба они одинаково ненавидели византийцев, их хитрость, коварство, деспотизм, льстивость, нетерпимость, и оба одинаково любили Италию. Правда, старик не дал еще согласия на брак дочери, но не препятствовал молодым людям проводить вместе целые дни. И они, счастливые уже тем, что есть, не торопили его.