Схватка за Рим

-- Но всякому известно, -- только святой отец, очевидно, не знал этого, -- что эта фабрика ставит на левом краю всех своих пергаментов штемпель с указанием года, имени консулов, правивших в том году. Конечно, имена эти написаны так мелко, что их едва можно рассмотреть. А теперь смотри, военачальник: в документе говорится, что он составлен в шестнадцатом году царствования Константина, и совершенно правильно названы консулы того года -- Далмации и Ксенофил. Но в таком случае нельзя не видеть истинного чуда в том, что уже во время Константина, двести лет назад, было точно известно, кто будет консулом в год смерти Теодориха и Юстина. Вот, взгляни сам, Велизарий, видишь здесь, на краю, штемпель? -- правда, его можно рассмотреть только на свет. Видишь? "Юстиниан Август, единый консул в первый год своего царствования". Сильверий бессильно опустился на стул.

-- Епископ Рима, что можешь ты возразить на это? -- с торжеством спросил Велизарий.

Сильверий с трудом овладел собой и едва слышным голосом ответил:

-- Я нашел этот документ в архиве церкви. И если вы правы, то я обманут, как и вы. Я ничего не знал о штемпеле, клянусь ранами Христа, не знал!

-- О, этому я верю и без клятвы, святой отец! -- заметил Цетег.

-- Это дело требует самого строгого расследования, -- сказал Велизарий. -- Но я не решаюсь быть судьей в нем: его должен решить сам император. Вулкарис, друг мой, передаю епископа в твои руки: веди его тотчас на корабль и вези в Византию.

-- Я протестую, -- возразил Сильверий. -- Никто на земле не может судить меня, епископа Рима, кроме церковного собора, и потому я требую, чтобы меня отпустили в Рим.

-- Рима ты никогда уж не увидишь, -- ответил ему Велизарий. -- А твои права разберет Юстиниан. Но и твои товарищи Сцевола и Альбин, которые ложно обвиняли префекта, этого самого верного и умного друга императора, также очень подозрительны. Бери, Вулкарис, и их в Византию, но помни, что этот священник -- самый опасный враг императора. Ты отвечаешь за него головой.

-- Ручаюсь, -- ответил громадного роста герул. -- Скорее он умрет, чем вырвется от меня. Идем со мной!

Сильверий ясно видел, что сопротивление невозможно, и молча пошел за герулом. Проходя мимо префекта, он опустил голову и не взглянул на него, но расслышал слова, которые тот прошептал ему:

-- Сильверий, этот час -- моя отплата за твою победу в катакомбах. Теперь мы квиты.

Как только епископ вышел из палатки, Велизарий бросился к префекту.

-- Прими мою благодарность, Цетег, -- воскликнул он, обнимая его. -- Я сообщу императору, что ты сегодня спас ему Рим, и верь, что ты не останешься без награды.

-- Моя награда заключается в самом поступке моем, -- улыбаясь, ответил префект.

-- Как так? -- с удивлением спросил Велизарий. Префект приблизился к военачальнику.

-- Велизарий, -- сказал он, -- я всегда находил, что как с великими друзьями, так и с великими врагами лучше всего действовать прямо. Поэтому позволь и на этот раз говорить с тобой откровенно: я спас Рим от властолюбия церкви, но не для императора.

-- А для кого же? -- нахмурившись, спросил Велизарий.

-- Прежде всего для самого Рима. Я римлянин и люблю свой город. Он не должен покориться духовенству. Но не должен быть и рабом императора. Я -республиканец.

Велизарий улыбнулся, но Цетег, сделав вид, что не замечает этого, продолжал:

-- Но я понимаю, что в настоящее время эта мечта моя еще не может осуществиться: надо, чтобы в римлянах пробудился древний дух, потребность в свободе. Для нынешнего поколения это уже невозможно. И пока мы не можем сбросить иго варваров одними собственными силами, нам необходима поддержка Византии. Но Рим не должен терпеть произвола императора: он не сдастся без условий.

-- Что? -- с гневом вскричал Велизарий. -- Ты забываешься, префект: завтра же я двинусь к Риму с семидесятитысячным войском, и кто помешает мне взять его без всяких условий?

-- Я, -- спокойно ответил Цетег. -- Нет, Велизарий, я не шучу. Вот план города и его укреплений. Ты, как военачальник, сразу оценишь их силу. Велизарий взглянул на поданный "ему план и тотчас возвратил назад.

-- Он устарел, -- спокойно ответил он. -- Смотри, эти рвы уже осыпались, эти башни разрушились, здесь стена обвалилась, и эти ворота бесполезны.

-- Ошибаешься, Велизарий. Твой план устарел: все эти рвы, башни, стены и ворота восстановлены мной за последние годы. Велизарий с изумлением взглянул на план.

-- Если ты все это действительно сделал, префект, -- ответил он, -- то ты прекрасный военачальник. Но для войны мало иметь крепость, необходимо войско, а у тебя его нет.

-- Ив этом ошибаешься: в стенах Рима находится в настоящую минуту тридцать пять тысяч вооруженных людей.

-- Разве готы возвратились? -- вскричал Велизарий.