Схватка

— Как можно без вас! Первым гостем будете. Шафером согласны?

— О, даже такой почет! Приеду, Янка, прикачу на твою свадьбу со своей Степанидой. Пусть и она узнает вас, братьев моих белорусов.

— Ну и добре, — успел сказать Янка и смолк. Он услышал скрип калитки и шаги. Кажется, идут.

Шаги приблизились к двери, потом щелкнул ключ, и Яна с немцем шумно вошли в дом. По залу скользнул луч электрического фонарика. Капитан, видно, охмелевший, безостановочно что-то рассказывал своей спутнице. Он говорил громко и хрипло, а Яна заливисто смеялась.

Яна зажгла лампу, и в зале стало светло. Капитан выставил на стол бутылку и попросил подать рюмки. Усольцев и Гук услышали бульканье жидкости.

Немец торопил события. Он осушил первую рюмку, потом вторую, третью и, конечно, еще больше охмелев, потянулся к Яне. Она отстранила его и побежала в спальню. Немец шагнул за ней, но она сказала ему, что в одежде и в сапогах в спальню не ходят. Он захохотал и принялся снимать с себя мундир, ремни с грохотом летели на пол, и сам капитан, когда взялся за сапог, тоже свалился на бок, задев руками ширму, за которой сидел Гук. Ширма зашаталась. Янка сжал в руке утюг.

Немец что-то злобно шептал и медленно поднимался на ноги. Яна слышала его возню, но голоса не подавала. Она молча лежала на кровати, укрывшись одеялом, и ощущала учащенный стук своего сердца. Почему так медленно тянется время? Скорей бы все кончилось... Ну, что он там копается?.. А Емельян Степанович? Что-то его не слышно... Уснул?.. Страшновато стало Яне. Холодок побежал по телу. Вздрогнула: немец швырнул сапог... И сделал шаг в спальню.

— Хенде хох! — Усольцев преградил дорогу немцу у самой кровати.

Фашист, стоя в нижнем белье, только успел крикнуть: «Фройляйн Яна!» — и тут же замолк: рука Янки Гука с увесистым утюгом пригвоздила его к полу.

Когда с капитаном было покончено, и он был упрятан за сараем, Емельян спокойно произнес:

— Ну вот, одним гадом меньше будет на фронте.

Яна навела порядок в доме: привела в прежний вид кровать, убрала со стола пустую бутылку с рюмками, причесалась и молча села у стола.

— Приуныла что-то наша Яночка, — Усольцев посмотрел ей в лицо.

— Думаю. Как дальше будет?.. Где его чемодан? Вдруг его дружки приедут?

— Верно, Яночка, чемодана нет... Шоферу, наверно, поручил захватить, — успокаивал Усольцев, а у самого тревожно стало на душе. Но переборов возникшее волнение, спокойно взял одежду и сапоги немца, удалился за ширму. Оделся по-военному быстро, и, когда вышел, Яна всплеснула руками:

— Ну, не узнать вас, Емельян Степанович!

— Будто шито на вас, — улыбнулся Янка. Под окном зашуршали шины автомобиля, и раздался сигнал.

— Вовремя обмундировался, — произнес Усольцев и велел Яне выйти одной к водителю. — Скажите ему, что капитан сильно захмелел, поэтому его будет сопровождать ваш родственник.

Яна, накинув на плечи пальто, вышла и очень быстро возвратилась.

— Там двое — водитель и солдат с автоматом.

— Вы сказали водителю про сопровождающего?

— Да, как вы велели.

— Он что?

— Сказал: «Хорошо. Пусть едет...»

Усольцев призадумался. Сначала прошелся по залу, потом зачем-то вошел в темную спальню, в которой с минуту постоял, и, выйдя оттуда, решительно сказал:

— Ситуация усложнилась. Нас двое и их двое. Но у нас есть преимущество: мы, расположившись на заднем сиденье, смотрим им в затылки. Понял, Янка?

— Так точно, герр капитан!

— Вот так! Службу усвоил! Приготовь револьвер и держи его в кармане. Я, свалив набок голову, буду похрапывать. Не беспокойся — спать не буду... Стреляем одновременно. Все! Яна, сопровождайте нас к машине.

Яна вышла из дома первой и, поскольку на улице было темно, громко предупредила Янку и «герр хауптмана», чтобы шли осторожно. Водитель и второй немец стояли у машины навытяжку. Дверки легковушки были открыты. Янка помог «опьяневшему офицеру» устроиться на заднем сиденье и сам сел рядом. Немцы тоже заняли свои места в автомобиле. Яна по-немецки пожелала всем доброго пути, а шофера попросила заглянуть на обратном пути к ней и сообщить, как доехали. Водитель обещал исполнить просьбу фройляйн.

«Герр хауптман», как и условились, сразу захрапел. Но его рука, засунутая в карман шинели, надежно обхватила рукоятку парабеллума. Немцы молчали. Янка же смотрел вперед на освещенную фарами дорогу и постоянно прикидывал, какое место проезжает «мерседес». Ему хорошо знаком был маршрут до железнодорожной станции. Теперь же важно было выбрать подходящее место, подальше, конечно, от населенных пунктов, где можно окончательно завершить операцию.

Таким местом оказался небольшой кустарник, в который машина въехала, миновав две деревни. Янка толкнул локтем Усольцева — пора! Емельян тут же вынул парабеллум, и оба одновременно, приставив к затылкам немцев пистолеты, выстрелили. Солдат с автоматом молча накренился набок и уперся головой в дверку. Водитель вскрикнул и, ухватившись руками за голову, навалился на руль. Янка в одно мгновение перелез на переднее сиденье, оттолкнув к дверке шофера, и быстро остановил машину.

— Что дальше? — спросил Янка.