Схватка

— Правда, гудзе, — подтвердил Клим. Усольцев высунул голову в окно. Самолеты низко плыли к Волге. И тут же поднялся грохот, шум, треск. Рвались не только бомбы, но и снаряды, мины. На глазах Усольцева и его товарищей мина угодила в уцелевшую часть трехэтажного дома и вконец развалила его.

— В подвал! — скомандовал Усольцев, но сам остался у окна. Однако и он долго не усидел — совсем близко, рядышком раздался оглушительный взрыв, и Емельян увидел огненный султан, всплеснувшийся ввысь. Горячая струя ударила в лицо и откинула его к противоположной стене. Земля и осколки рухнули на особняк и, как показалось Усольцеву, продырявили крышу, стены. Он мотнул головой — уцелел, только лицо горит, особенно глаза, будто их на огне жарят. Испугался: не ослепнуть бы! И вдруг услышал крик. Сначала не понял, откуда он доносится, потом разобрался: с улицы. Осторожно приподнялся, встал на ноги и сделал шаг — ничего, ноги слушаются, значит, и они в целости. Отчетливо услышал: «Эй, кто в доме, всем в траншею!». Подошел к двери и увидел бойца, прижавшегося к стене.

— Чего тебе?

— Во взвод, в траншею бегите!

— Кто приказал?

— Командир. Скорее!

Огненная кутерьма не прекращалась. Низко над головой с шипением проносились снаряды, а в небе волнами плыли крестоносные самолеты.

Усольцев с друзьями тут же оставили особняк и вслед за посыльным устремились к взводной позиции. Там нырнули в траншею и укрылись. А земля дрожала, ее без устали рвал металл. За траншеей возник пожар, загорелся тот самый деревянный барак, в котором еще совсем недавно располагался взвод. Дым и смрад стелились по земле и ползли в траншею. Дышать стало тяжело. Усольцев опустился на дно траншеи и, собравшись в комок, застыл будто неживой. Вот так бы просидеть подольше, чтоб не слышать воя и грохота, да и крики то ли раненых, то ли слабонервных рвали душу. Но сидеть в покое не пришлось. Он отчетливо услышал свою фамилию: кому-то снова потребовался Усольцев.

— Здесь я, здесь, — нехотя ответил и, упираясь в холодную траншейную стену, встал.

Перед ним возник взводный Брызгалов с перебинтованной головой. Хотел Емельян спросить про голову, но не успел — сильно рвануло, аж в ушах зазвенело, плашмя повалился на дно траншеи. И взводный грохнулся. Лежа на дне, все же спросил:

— Чуть царапнуло. Осколком. Катюша вытащила его и забинтовала. Ничего... Как твоя команда?

— Все живы. Здесь они.

Оба стряхнули с себя землю и сели. Усольцев увидел на виске у Брызгалова кровь. И бинт тоже окровавило.

— Перевязать надо...

— Хорошо. Потом, — махнул рукой взводный. — У нас беда. Завалило в блиндаже командира полка. И замполит, твой партизанский комиссар, тоже там.

— Старший политрук Марголин, комиссар нашего батальона?

— Бери повыше. Майор Марголин. Заместитель командира полка по политической части. Только что назначен. Отстал ты, брат, от полковых новостей. Так вот, надо их спасать. Бери своих архаровцев и марш к Волге... Лопатки при вас?

— Имеются, кажется, у всех. Проверю.

И только сейчас Усольцев заметил на петлицах взводного три кубика.

— Поздравляю с повышением, — сказал и быстро встал.

Лавируя меж воронок, Усольцев и все его прежние подчиненные, кроме Зубова, которого взводный оставил при себе, быстро достигли крутого обрыва, где уже у заваленного блиндажа копошились люди, разгребавшие землю. Два бойца притащили длинную железную трубу, за что капитан, незнакомый Усольцеву, похвалил их и велел протолкнуть ее внутрь блиндажа, чтоб дать туда воздух. Бойцы, ухватившись за трубу, начали ею колотить по сыпучему грунту.

— Эх вы, мастера-чудики, кто ж так делает? А ну-ка, посторонитесь, — и Усольцев, взяв в руки лопатку, принялся за дело. Через несколько минут ямка, в которой скрылся черенок и даже рука Емельяна, была готова. — Теперь и труба пойдет.

Усольцев, стоя на коленях, подтянул трубу к себе и вставил ее одним концом в ямку. Она легко вошла туда. Емельян встал в рост и, ухватившись за верхний конец трубы, надавил. Труба поползла вниз.

— Вошла!

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнул капитан. — Пускай дышат.

Тем временем Галстян, Гулько и Нечаев вместе с другими бойцами значительно прорубились в толщу завала. К ним подключился и Усольцев. Жарко стало. Сняли с себя ремни, скинули шинели и работали так, что даже взрывов и стрельбы не слышали. А капитан все торопил и торопил. Усольцев, хотя и понимал, что тот волнуется, однако злился: лишне такое понукание, сами знаем, что каждая минута дорога, и не стоим же руки сложа, вон сколько земли понакидали. У Ашота вся чуприна взмокла, а у Захара даже по усам вода течет.

Впереди всех в туннеле шел Клим. Он и первым уперся в дверь. Постучал. Последовал ответный стук.

— Живые они! — во весь голос крикнул Клим.

— Как знаешь? — спросил Усольцев.

— В двери стукаюць. Вот она...

К Климу подобрались Галстян и Нечаев. Землю, которую они отгребали от двери, кидали на плащ-накидку, а Усольцев вытаскивал ее из туннеля. Капитан наконец улыбнулся.

— Придумали же волокушку!.. По сто граммов получите.

— Маловато, товарищ капитан, — оживился Нечаев.