Скиф

Варя ходила. Покрываясь потом и с трудом заставляя себя разгибаться, а не тащить ноги, изображая скрюченный огурец на грядке, шла по стене от одного конца коридора до другого. Получалось откровенно хреново. Живот болел, мышцы, будто сводило все разом в жгут, в довершение кружило голову до звона в ушах и, проклятая слабость наваливалась бетонной плитой на плечи.

Девушка умылась в туалете и уставилась на себя в зеркало: в таком виде ей в технарь точно появляться нельзя. А сидеть в больничке уже тошно. Надо двигаться, надо разрулить с работой и быстро – с сессией. Вылететь отовсюду – паршиво. Тогда отец точно зависнет с ней до ее пенсии, а его нужно срочно спроваживать к его дорогой Тасе.

Варя доползла до своей палаты и пролистала записную: Смелков Максим. Палец завис над кнопкой: а так ли надо тебе ему звонить? Ты, правда, ему поверила?

Девушка отложила телефон и уставилась на него, как на смесь коробки с тортом в банте и клубок гремучих змей.

Макс… не так он прост, как кажется на вид. Черты лица правильные, глаза честные, фигура спортивная. Одевается просто и пальцы не гнет, звезд с неба явно не хватает – середнячек. Но не верилось в эту его безобидность. Впрочем, кому она вообще, верила?

И все же он серьезно беспокоил ее. Он единственный кроме отца знал, что она не парень. Врачи не в счет, им – пациент из больницы – в палатах просторнее. А этот как клещ с какой-то радости вцепился.

Варя даже грудину потерла, чувствуя, как сердце сжимает от волнения, когда думает о Смелкове. Интеллигент хренов! Тормоз в ботах!

Да не тормоз он, и не флегма – маска это, а внутри наверняка такое, что ой. Друзей у него нет – блеф. Сколько ему? Лет тридцать? Больше! Основательный такой, обходительный, бизнес свой – не может быть, что нет друзей. А если правда, значит точно по поговорке субъект – «в тихом омуте».

Варя перелистала записную и нажала кнопку вызова на номер отца. Попросила принести вещи и забрать ее завтра из больницы.

В паспорте прописка номинальная – фиг этот лапширазвешиватель ее найдет.

Все верно – подальше от таких доброхотов – целее будешь.

Макс бродил по комнатам, вертя в ладони китайские шарики, и впервые ощущал холод одиночества, впервые за долгие годы ему словно кого-то не хватало, и дом казался пустым.

Кинул шары в коробку, прошел на кухню. Привычно сварил кофе, закурил и понял, что начинает тяготиться одиночеством. Вот только ни Сусанну, ни знакомых видеть не хотел.

Палец завис над кнопкой вызов, а высветившийся номер принадлежал Варе.

Что происходит, старик?

Макс поморщился и нажал на вызов, затянулся глубоко: все нормально, ты просто беспокоишься за нее. Помнишь у Сент-Экзюпери? «Мы в ответе за тех, кого приручили».