Скифия глазами эллинов

Таким образом, хотя Геродот не упомянул, с чьих слов он записал новеллу, понятно, что она родилась и бытовала в среде ольвиополитов. Недавно археологи обнаружили косвенное доказательство реальности одного факта, изложенного в новелле. В Ольвии найдено письмо, написанное во второй половине VI в., на стенке амфоры. На ней младший современник Анахарсиса процарапал острым предметом слова своего послания, где упоминаются алтари Матери богов в Гилее.[218] Значит, Анахарсис не случайно выбрал Гилею для исполнения своего обета.

Для поездки в Элладу скифу пришлось прибегнуть к помощи греков, так как его соотечественники не обладали флотом. Направляясь в Понт, корабли обычно делали остановку в Кизике. В этой милетской колонии действительно процветал малоазийский культ Матери богов, что еще раз подтверждает достоверность многих деталей новеллы, записанной в «Истории» Геродота.

Вместе с падением роли скифов в истории эллинских городов Средиземноморья из греческого фольклора и литературы исчезали устные рассказы об этом народе. Только новеллы об Анахарсисе не забывались, а обрастали все новыми и новыми, заново вымышленными подробностями. Имя Анахарсиса встречается в античной литературе до конца ее существования. О нем упоминают около 70 античных авторов. Образ мудрого скифа стал хрестоматийным: на папирусном фрагменте середины II в. сохранилось начало школьного упражнения с изложением в стихах истории об Анахарсисе.

Центральное место для греков в жизнеописании скифа занимало его путешествие в Грецию для обучения и приобщения к эллинской культуре. С этой целью он будто бы посетил в Афинах Солона, изучал греческие законы и научился говорить на аттическом диалекте.[219] За ум и остроумие скифа называли одним из семи самых мудрых людей. Вместе с ними он якобы присутствовал на пиру у сказочно богатого царя Креза и блистал там своими краткими речами.

Шведский ученый Я. Киндстранд извлек из произведений античных авторов 50 сентенций Анахарсиса.[220] Приведем несколько примеров, записанных в сочинении Диогена Лаэртского «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов».

Анахарсис у дома Солона велел его рабу передать, что он пришел к хозяину, чтобы увидеть его и стать его другом. Солон через раба ответил, что друзей обычно заводят у себя на родине, но Анахарсис нашелся и сказал, что как раз Солон у себя на родине, так почему бы ему не завести друга. Пораженный его находчивостью Солон впустил скифа и подружился с ним.

На вопрос, что в человеке одновременно хорошо и дурно, Анахарсис ответил: «Язык». Когда его спросили, какие корабли безопаснее, он ответил: «Вытащенные на берег». Он говорил, что лоза приносит три грозди: гроздь наслаждения, гроздь опьянения и гроздь омерзения.

Высказывания Анахарсиса и других его современников, которых причисляли к семи мудрецам, созданы в разные времена и на разных культурных ступенях сознания. Одни и те же сентенции разные авторы приписывали разным персонажам. Это не случайно, потому что такие изречения представляют собой кратко выраженную народную мудрость. В таком виде она закрепляется в фольклоре большинства народов.

Моральное учение, приписывавшееся Анахарсису, в основном построено на отрицании существующих норм жизни. Его варварское происхождение давало возможность критиковать греческие обычаи с кажущейся объективностью, хотя большинство его взглядов имеет прямые параллели с высказываниями греческих философов. В формировании литературного образа Анахарсиса решающую роль сыграли софисты и киники IV—III вв.[221] Последние идеализировали варварские народы, живущие якобы в согласии с природой. Приписав Анахарсису свои взгляды, киники первые включили скифа в число семи мудрецов. Более ранние авторы, такие, как Геродот и Платон, отдававшие дань устной традиции о мудрости Анахарсиса, не знали преданий об его участии в пире мудрецов.

Первые записи об Анахарсисе принадлежат не современникам, а более поздним авторам, слышавшим устные рассказы, существовавшие уже не одно десятилетие. В них факты биографии скифа прошли через фильтр фольклорного сознания и, как обычно бывает при оформлении предания, мотивировка действий героя подведена под одну из традиционных схем. Фольклористы отмечают, что такие схемы чаще всего не отвечали действительности.

На протяжении многовековых тесных связей скифов с греками в Северном Причерноморье не известны случаи их целенаправленного обучения греческой философии и культуре. Это естественно для кочевого общества с принципиально иным мировоззрением и укладом жизни. Геродот, специально исследовавший быт и нравы скифов, отмечал в целом отрицательное их отношение к эллинскому образу жизни, религии и обычаям. Так было во времена Геродота, когда хорошо наладился торгово-экономический обмен между скифскими племенами и греческими колониями. А столетием раньше при жизни Анахарсиса даже предметы греческого импорта редко попадали в скифские погребения.