Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Северная Русь в собственной структурной целостности, а не только как континентального масштаба феномен, выступила в исследованиях Д. А. Мачинского существенно новыми чертами. Наряду с проблематикой словен, варягов, руси, в последние годы решена проблема еще одного «этносоционима». Загадочные «колбяги» «Русской Правды», византийских, арабских, скандинавских источников, как убедительно доказал Д. А. Мачинский, вероятнее всего – скандо-финнское население, соотносимое с приладожской курганной культурой XI–XII веков. Эта идентификация – одна из ряда дешифровок северо-русской этногеографии, исторической географии Северной Руси, где, помимо «Кюльфингерланда», соотнесен с археологической реальностью соперник Ладоги-Альдейгьюборга, исчезнувший Алаборг (городище на р. Сясь, центральное в Южном Приладожье?), расшифрован ряд навигационных ориентиров и трасс походов легендарных викингов – героев «саг о древних временах», пролагавших с незапамятной поры «долетописной Руси» и вплоть до ладожского наместника Улеба, родича Ирины-Ингигерд, жены Ярослава Мудрого, пути из Ладоги в Бьярмию, к «железным воротам» ледовитых морей, варяжских и ладожско-новгородских первопроходцев Русского Севера (Мачинский 1988б; 1988в; Джаксон, Мачинский 1988: 24; 1989).

Синтез саг, летописей, археологии, топонимики в этой серии работ Д. А. Мачинского – свидетельство высокого и динамично нарастающего, словно бы прямо пропорционально реализации, творческого потенциала ученого, историка и археолога, дерзновенного первопроходца и отважного бойца на непроторенных путях, а порою и в темных лабиринтах исторической проблематики. Словно (и действительно так) в жилах самого исследователя бродит пронесенная чередою поколений дерзновенная кровинка заморского викинга, одного из тех «варягов, дедов лихих», во славу которых поднимает в замечательной балладе графа А. К. Толстого заздравную чашу князь Владимир. И вполне уместно, завершая этот очерк, повторить его слова: «Жива наша русская Русь!» до той поры, пока бродит в ней эта варяжская струя, пока будит она мысль и вдохновение Д. А. Мачинского, его единомышленников и последователей и восстанавливает для непредвзятого читателя озаренные светом исторической истины почти неуловимые, но достоверные образы этой исчезнувшей и бессмертной Руси.

В кратком очерке, <…>, к сожалению, нет возможности даже бегло перечислить многие другие грани таланта юбиляра. Оставляя в стороне литературные, поэтические и риторические его дарования, мы в заключение все же считаем необходимым сказать еще об одном из них. В своей творческой деятельности Д. А. Мачинский не только генерирует научные идеи, гипотезы и наблюдения. Он в большей степени является их дарителем, проводником в жизнь через своих друзей, всех тех, кто откровенно общается с ним. И если можно говорить о феноменальности Д. А. Мачинского, о загадке магнетизма его личности, притягательности его научных, литературных и публицистических трудов, то в основе всего этого, безусловно, кроется огромная человеческая и научная щедрость Д. А. Мачинского, его сердечное отношение к людям и его искреннее стремление Творить Добро.

* * *

Этот текст сейчас, по прошествии лет, хотелось бы дополнить несколькими наблюдениями, касающимися общей научной концепции Д. А. Мачинского, и опубликованных в основном после 1993 года работ ученого, посвященных древнейшему периоду.