Скифская чаша

— Впервые видела. Высокая, молодая, красивая, даже очень красивая. Видная такая, волосы каштановые и высокая прическа.

— Когда приезжали?

— На той неделе, в среду или во вторник. Да, во вторник, я через день работаю и в тот день была свободна.

— Могли бы вы узнать эту девушку? — спросил Дробаха. Он сидел в своей излюбленной позе, сложив руки на животе, шевеля большими пальцами. А над головой у него висели спелые красные яблоки.

Лишь теперь майор вспомнил, что фактически он не завтракал, очень захотелось яблок, но взять не решился, хотя спелые плоды и усыпали землю под деревьями.

— Конечно, узнала бы, — подтвердила соседка.

— А больше никто сюда не приходил?

— Нет, не видела.

— А вы не замечали? — обратился Хаблак к соседу.

— Ходят тут всякие, — осуждающе отозвался тот, — народу на чужие яблоки хватает. Смотреть надо в оба, недосмотришь, раз — и обчистят. А Мария Васильевна перед отъездом просила за ее садом присматривать, так я и смотрел, да разве углядишь? Вот видите, за яблоки убили парня, и это ж надо, за фрукту, ты попроси, я тебе этой фрукты корзину насыплю, лишь бы по-честному!

— А вчера вечером никто здесь не вертелся?

— Я приехала, когда уже стемнело, — вмешалась соседка.

— Чего не видал, того не видал, не хочу брать грех на душу, — сказал сосед. — И не слышал, чтобы на помощь звали или просто шум, — нет, ничего не слышал.

Майор посмотрел на Дробаху, тот понял его без слов — отпустили понятых и поехали в город.

— Надо одного типа проверить, — заявил Хаблак, откинувшись на мягкую спинку сиденья. — Кстати, вы, Иван Яковлевич, тоже не завтракали?

— Когда же?

— Заглянем ко мне, тут рядом, на Русановской набережной, и вы, Михаил Михайлович, — положил он Чушкову руку на плечо, — тоже никогда у меня не были.

— Ну что вы, — категорично возразил Дробаха, — об этом не может быть и речи, нас трое, стесним вашу жену. Лучше заглянем в чебуречную, я как-то проезжал тут и запомнил.

— Существует, — подтвердил майор, — но чебуреками там, по-моему, и не пахнет. А Марина нажарит нам яичницы с колбасой, большего не гарантирую, но яичницу...

— А вы, друг мой, пессимист, — пробормотал Дробаха, — я лично лучшего мнения о работниках общепита.

Хаблак пожал плечами, предположение оказалось необоснованным: чебуреки были, даже неплохие, по крайней мере горячие, и они отдали им должное, уничтожив по две порции.

Дробаха, правда, мог бы осилить и третью, но, подумав, отказался: это его намерение не нашло бы поддержки у Хаблака и Чушкова, и следователь подумал, что они, по всей вероятности, осудили бы его, а он был здесь все же старший по званию и служебному положению и не хотел выглядеть смешным. Попросил принести черного кофе. Как ни странно, ему не отказали, и довольный Дробаха спросил у майора:

— Какого типа вы имели в виду, Сергей Антонович?

— Есть тут один... Юхим Сидорович Крот, завхоз издательства, и кажется мне, что он приложил руку к убийству Ситника.

— Вам виднее, майор. Я только что подключился к делу, а вы в нем как рыба в воде.

— Скифская чаша! — воскликнул Хаблак. — Голову даю на отсечение, что Ситника убрали из-за нее.

— Не исключено, все же какая-то сотая доля процента...

— Сейчас заедем в издательство, и я поговорю с уважаемым гражданином Кротом! — не без злорадства сказал майор.

— Девушка... — заметил Дробаха. — Высокая, молодая и красивая! Там, где очень красивые девушки, всегда что-нибудь случается. Вам не приходилось наблюдать такую закономерность?

— Вы старше и опытнее, — уклонился от прямого ответа Хаблак. — А девушку попробуем разыскать.

— Приезжайте вечером, — решил следователь, — я управлюсь с некоторыми делами, чтобы ничто не мешало, тогда и посоветуемся.

Майор кивнул. У него был свой план действий, и в помощи Дробахи он пока не нуждался. Они подъехали сначала к прокуратуре, отвезли Чушкова в управление, потом Хаблак поехал в издательство.

Крот встретил майора настороженно, но без особого волнения. Хаблак решил сразу взять быка за рога — присел напротив и спросил прямо:

— Где вы были вчера вечером, Юхим Сидорович? Между шестью и десятью часами?

Крот сдвинул очки на кончик носа.

— Вчера между шестью и десятью? — повторил таким тоном, будто этот вопрос удивил его. — А зачем это вам, уважаемый?

— Необходимо, Юхим Сидорович, крайне нуждаюсь в прямом и недвусмысленном ответе.

— Пожалуйста, это очень легко проверить. Вчера после работы, а до шести я был в издательстве, поехал к сыну. Праздновали рождение внука, ну и как же без деда?

Хаблак почувствовал, как кровь отлила у него от лица. Вероятно, у Крота полное алиби.

Поинтересовался адресом сына завхоза, узнал, кто был на праздновании, и позвонил в управление Зозуле, поручив лейтенанту проверить показание Юхима Сидоровича.

Заглянул к Данько. Узнав о смерти Ситника, тот разволновался.

— Вот на свою голову! — воскликнул он категорично. — Одно преступление тянет за собой другое.

Майор был согласен с художником, но возразил для приличия:

— Не будьте таким прямолинейным. Кстати, вы не видели с Ситником красивой девушки? Каштановые волосы и высокая прическа?

Данько покачал головой: