Скифская история

Исторические же рукописи описывались чаще всего просто как «летописи», «летописцы», «книги» без дальнейших уточнений. В Новгородской Забелинской летописи, например, есть выписки из «харатейного летописца»; «из подлинника Лустина Семена»; из «летописца о руской земли»; из различных источников, означенных весьма неопределенно: «…сия написашася до зде, колико возмогох о сем обрести, толи и написаша»; «выписано из ыного летописца»; «из ыной книги»

7. В патриаршем летописном своде с Летописцем 1686 г. на полях против компилятивной повести «О зачале царствующего великаго града Москвы» было отмечено, что «сия повесть свожена где у ково сия повесть услышитца или увидитца, и брано, и свожено, и сходило - толко зде справлено речи мало нечто; а сводил не с одново переводу»

8.

Создавая в последней четверти XVII в. свой оригинальный исторический сборник, суздальский сын боярский Иван Нестерович Кичигин делал гораздо более точные ссылки на название и место хранения рукописи: «Выписано из Степенной новгородской книги

9 Софейскаго дому, из Рюриковой степени»; «выписано из новгородъского летописца Антоновского монастыря книги»; «списывано в Новегороде, в Лисе монастыре»

10. Подобные ссылки предназначались преимущественно для самих составителей.

Автор «Синопсиса», ориентированного на более широкого читателя, последовал западной традиции, склонной опираться на имена авторов. Так, на Повесть временных лет он ссылался как на «Летопись препод‹обного› Нест‹ора› Печер‹ского›»; «Препод‹обного› Нестор‹а› Летопись российс‹кую›»; а безавторские рукописные сочинения отмечал традиционно: «рус‹ская› летопис‹ь›»; «от рус‹ского› летопис‹ца›»; «в рус‹ской› летоп‹иси›»; и т. п.

Значительный шаг в атрибуции рукописных исторических сочинений сделал Игнатий Римский-Корсаков. В «Слове воинству» он пополнил свои точные ссылки на библейские книги указаниями на степени и главы: «Степень 10, главы 2 и 4»; «Степень II»; «Степень 14»; «Степень 17»; «Степень 12»; «Степень 10»; «Степень 1, глава 74»; «Степень 6, глава 50»; «Степень 10, главы 2 и 4»; «Степень 13, глава 24»; «Степень 4, глава 50»; «Степень 14, гла-{395}ва 18»

11. На степени и главы текст делился в большой группе русских исторических рукописей, представлявших, как нам теперь известно, один литературный памятник - Степенную книгу. Но Игнатий не сделал такого вывода, называя свой источник «царственными летописцами».

Для современного читателя может показаться странным, что, отсылая к разделам вполне определенного произведения, Римский-Корсаков не называет его «по имени», хотя заглавие «Книга Степенная царского родословия…» красовалось буквально в каждом из сотен его списков. Более того, с точного заглавия часто начинались компиляции и сокращенные выписки как из Степенной книги, так и из других памятников.

Например, уже упоминавшийся И. Н. Кичигин написал перед текстом одной из своих выписок: «Избрание вкратце из книги глаголемыя Космографии, еже глаголется описание света, изыскана и написана от древних философ и преведена с римъскаго языка на словенский в лето… 1665 году, от Создания жь мира 7173 году». Однако переписывая отдельную статью из «Синопсиса», тот же книгописец указал: «Выписано ис Киевские истории о зачале Велика ‹го› Новаграда», хотя название «Синопсис» было крупно написано на титульном листе источника

12. На печатный текст «Синопсиса» часто ссылались и составители Новгородской Забелинской летописи. Они различали даже издания этого памятника и тем не менее называли его по-разному, например: «Летописец с печатного полского (нового) ‹7›182 году»; «выписано с печатного киевского 7182 с летописца»; «выписано с печатного летописца полскаго, а печатан в лето 7182 в Печерской Киевской обители Инокентием Гизелем»; «сие выписано ис печатного летописца, печати в лето 7188 году»; и т. п.

13

Очевидно, заглавия исторических сочинений рассматривались во времена Лызлова как часть текста (и пользовались бережным отношением переписчиков), но не служили еще названиями, знаком определенного памятника. Само представление о памятнике, конкретном сочинении, существовало еще в основном для библейских книг. Твердо установленные названия книг для церковно-служебных надобностей отражали в сознании читателя не конкретный памятник в нашем понимании, а книгу определенного функционального назначения и, соответственно, ссылки на «псалтирь», «триодь», «минею», «служебник», «канонник» и пр. к концу XVII в. все чаще сопровождались определениями и уточнениями.