Скифская история

В советское время к книге Лызлова неоднократно обращаются туркологи, историографы, источниковеды и др.

34 Так, С. А. Семенов-Зусер считает, что это произведение, хотя и «пестрит неточностями, тем не менее представляет значительный интерес как первая попытка систематизировать материалы и источники о древнейшем периоде истории России»

35.

На роль «Скифской истории» в русской ориенталистике неоднократно указывал в своих исследованиях Н. А. Смирнов (Россия и Турция в XVI-XVII вв., с. 47; Очерки по истории изучения ислама в СССР. М., 1954 и др.).

Итак, в кон. XVII в., светская идеология проникала не только в литературу и искусство, но нашла свое отражение ив историографии, хотя прежний провиденциалистский подход к фактам, как мы видели, не сразу уступил свои позиции.

«Скифская история» имеет все атрибуты научной монографии: деление на части и главы, ссылки на исторические источники, автор делает первые шаги по пути их сравнения, своеобразно трактует исторические события. Археографический обзор списков «Скифской истории» позволил выявить их большое количество, что свидетельствует о широком распространении книги.

В русской историографии до Лызлова не было труда, подобного «Скифской истории» по своим хронологическим рамкам и тематическому профилю. Это была специальная работа по международным отношениям в средние века.

Лызлов неоднократно высказывался о возможности мирного сосуществования христианских и мусульманских государств. {389} Он стоял за соблюдение международных договоров, порицал их нарушителей и предателей. В этом отношении он продолжил и углубил мысли о международном праве известного дипломата и государственного деятеля России XVII в. А. Л. Ордина-Нащокина, проводника идеи международного сотрудничества.

Много внимания автор уделил военной истории; это проявилось при описании военных операций, анализе тактики противника, внимании к технической оснащенности армий и т. д. «Скифская история» заканчивается призывом выйти из неволи объединенными силами. Историк ставит свой труд на службу патриотической цели освобождения Причерноморья и соседних стран от «тяжкого ярма». «Скифская история» была первым трудом русского историка, посвященным народам Востока. Однако автор, используя многочисленные источники, не всегда критически подходил к ним: поэтому в «Скифской истории» встречается много фактических ошибок, противоречивых и путаных суждений. Лызлов не раскрыл тяжелых условий жизни самого турецкого народа в XIV-XVI вв. и его мужественной борьбы.

Книга Лызлова не была исключительным явлением в русской историографии кон. XVII в. Она была близка к историческим сочинениям, появившимся в тот же период. Так, например, с автором «Исторического учения» А. И. Лызлова объединяло понимание роли истории и использование ее в назидательных целях, с «Сибирскими летописями» С. У. Ремезова - разнообразие использованных источников, с «Созерцанием кратким» Сильвестра Медведева - публицистическая заостренность, с «Синопсисом», изданный Иннокентием Гизелем - широта освещения исторических проблем.

Среди названных трудов «Скифская история» занимает видное место. Этот труд подготовил почву для научного понимания истории. {390}

А. П. БОГДАНОВ

РАБОТА А. И. ЛЫЗЛОВА

НАД РУССКИМИ И ИНОСТРАННЫМИ

ИСТОЧНИКАМИ

«Скифская история» стала важным этапом в становлении научного источниковедения в России. Опираясь на современный ему уровень работы с историческими материалами многих отечественных (русских, украинских, белорусских) авторов, А. И. Лызлов выработал и реализовал в своем исследовании новые для того времени представления об историческом источнике и приемах работы с ним.

Прежде всего, автор счел необходимым подчеркнуть значение исторического источника. В самом заглавии «Скифской истории», перед именем автора и датой, указывалось, что книга написана «от разных иностранных историков, паче же от российских верных историй и повестей» (л. 1). Подобные отсылки встречались в отдельных русских сочинениях. Уже заглавие использованного в «Скифской истории» Русского хронографа 1512 г. гласило: