Скифские империи. История кочевых государств Великой степи

Между тем враги так сильно потеснили наших, что дошли до подножия вала возле Шутур-Гардана. Занятые битвой и сражением в другом месте, мы совсем забыли о той стороне. Там было приготовлено двадцать пять – двадцать шесть лестниц, каждая – такой ширины, что по ней могли подняться два или три человека в ряд. Шейбани-хан спрятал в засаде, против стены, между воротами Газиристан и воротами Сузенгеран, семьсот или восемьсот отборных йигитов с этими лестницами, а сам вел сражение в другой стороне. Когда мы были всецело поглощены битвой с Шейбани-ханом и укрепления оставались пустыми, те люди вышли из засады, быстро подошли и разом приставили лестницы к валу, между двумя воротами, напротив двора Мухаммед-Мазида-тархана… Беки – начальники постов остались с одним или двумя простолюдинами и рабами. Кучбек, Мухаммед-Кули Каучин, Шах-Суфи и еще один йигит очень хорошо сражались и совершили смелые дела. Некоторые воины неприятеля взобрались на вал, другие еще лезли; упомянутые четыре человека, подбежав, начали храбро сражаться; они сбросили врагов с вала и обратили их в бегство. Лучше всех бился Кучбек, и это был один из достохвальных и замечательных его подвигов.

…Была уже пора созревания хлебов, однако никто не вез нового хлеба. Дни осады продлились, и люди терпели большие лишения; дошло до того, что бедные и нищие начали есть собачье и ослиное мясо. Так как корм для коней стал редкостью, то люди давали коням листья деревьев. Опыт показал, что из всех листьев лучше всего годятся коням листья тута и карагача. Некоторые строгали сухое дерево, бросали стружки в воду и давали коням.

Три или четыре месяца Шейбани-хан не подходил близко к Самарканду. Он кружил вокруг крепости издали, переходя с места на место.

…Мы рассчитывали на помощь и поддержку соседних и окраинных властителей, но у каждого из них были свои планы. Столь смелый и опытный государь, как Султан-Хусейн-мирза, не оказав нам никакой помощи, не прислал даже посла, чтобы укрепить наше сердце».

В конце концов Бабур оставил Самарканд со своими приверженцами, и они сбились с пути среди множества каналов той местности; но, вернувшись на нужную дорогу, они обрадовались солнечному утру и погнали лошадей в галоп, что едва не стоило султану жизни: его седло перевернулось, он упал на землю и ударился головой. «Хотя я сейчас же встал и сел на коня, – рассказывает он, – но разум до самого вечера полностью ко мне не вернулся. События, происходившие в этом мире, мелькали и проходили перед глазами и в душе, точно сон или призрак… Из Халилийе мы пришли в Дизак. В это время в Дизаке находился сын Хафиз-Мухаммед-бека-Дулдая, Тахир-Дул-дай. Жирное мясо и белый хлеб были там дешевы, сладкие дыни и хороший виноград – изобильны. После такой нужды мы нашли небывалую дешевизну, после стольких бед – полную безопасность». У источника, где они сделали привал в пути, Бабур вырезал на камне по-персидски такие слова:

У этого ручья, как мы, многие отдыхали
И ушли, не успев мигнуть глазом.
Захватили мы мир мужеством и силой,
Но не унесли с собою в могилу.

Впоследствии спутники объединились с войсками дружественного хана, который помог императору в его походе на Кабул, где он установился примерно в 1506 году и откуда двадцать лет спустя он выступил на делийского султана Ибрагима. Монгольская армия насчитывала всего 13 тысяч конников, а их противник вел за собой 100 тысяч всадников и тысячу слонов; но храбрые и несгибаемые лучники Газни, несмотря на превосходящее число врага, оказались непобедимы для изнеженных индусов, чьи рати были сметены и бежали целыми полками, предоставив двум вождям решать исход битвы практически единоборством. Она закончилась смертью Ибрагима, проявившего настоящее геройство; и несколько его спутников, которые еще оставались с оружием в руках вокруг него, сразу же бросились в бегство, так что Бабур в 1526 году провозгласил себя султаном Дели.