Скифские империи. История кочевых государств Великой степи

Из трех великих частей Монгольской империи улус Джучи пал последним; и его былые подданные – узбеки, которых жестокость Тимура заставила бежать из Дешт-и-Кипчака и искать приюта в пустынных землях ближе и доступнее для Самарканда, – увидев, как его владения тают под властью его слабых преемников, сразу же мощным потоком обрушились на столицу, богатства которой он так упорно собирал в своих завоевательных походах, и заставили Тимуридов искать другого трона среди диких горных крепостей Газни. Но Дешт-и-Кипчак так и не оправился от нового разгрома его войск при Тохтамыше; с тех пор его сила постепенно сходила на нет, а владения разделились и погрузились в безвластие и междоусобицы. Между тем его русские подданные закрепляли свою независимость в центре, московиты расширяли восточные границы и подчиняли другие княжества империи своей власти; великий князь Василий, сын и наследник донского героя, часто угрожал его северным провинциям и вторгался в них, а в 1396 году захватил и полностью опустошил город Казань. Василий умер в 1425 году после долгого тридцатишестилетнего правления, однако он отослал в монастырь жену Анастасию, дочь литовского князя Витовта, и отказался признать преемником их единственного сына Василия, десятилетнего мальчика, и на смертном одре оставил престол брату Юрию. Но бояре, полагаясь на пророчество слепого монаха из Москвы, который в день рождения юного княжича предсказал, что этот внук Дмитрия Донского станет править всей Русью, поддержали его кандидатуру против дядиной и, добившись его официального назначения от Улу-Мухаммеда, преемника Пулад-хана, посадили его на московский трон. Юрий сразу же поднял оружие на племянника, и несколько лет между ними шла война, пока наконец они оба не согласились передать дело на решение в Золотую Орду. Оба князя отправились в Сарай с сильными дружинами лучников и пали на колени перед татарским ханом; и Улу-Мухаммед по совету своих министров, которых Юрий успел подкупить, заявил, что престол должен перейти по старшинству, согласно древнему закону России, и что, раз покойный князь завещал царство своему брату, значит, у брата и больше прав. «Увы, великий хан, – воскликнул лишенный наследства Василий, простершись у ног предводителя монголов, – позволь мне сказать несколько слов. Ты принял решение исходя из мертвых слов, а я верю, что живые бумаги, которые есть у меня и в которых, скрепленных твоей золотой печатью, ты выразил свое прежнее желание отдать ярлык на великое княжение мне, ты сочтешь куда более важными и весомыми»; и он горячо умолял хана вспомнить его слова и сдержать прежнее обещание. Выслушав его доводы, Улу-Мухаммед заметил: «Справедливее будет сдержать обещание, данное в живой бумаге, нежели признать законность мертвой»; и он не только решил спор в пользу Василия, но и освободил его от обязанности выплачивать дань и велел, чтобы Юрий вел под ним коня, когда Василий будет входить в столицу. Дядя пришел в ярость от такого исхода и, собрав большую армию, пошел на Василия, выгнал его из Москвы и вынудил отступить на север, где тот укрепился в городе Костроме и правил до конца жизни своего соперника. Но когда Юрий был при смерти и к нему по обычаю приехал московский митрополит, чтобы совершить последние христианские обряды, то он смело обратился к умирающему князю и сказал ему, что, прежде чем примириться с Богом, ему следует исправить несправедливость и оставить княжество племяннику; и великий князь, покорившись увещаниям митрополита, продиктовал завещание в пользу Василия, отодвинув от престола собственных сыновей Андрея и Дмитрия. Через несколько минут он испустил дух, и, когда его завещание огласили, оно дало повод для очередной войны между Василием и двумя князьями, которые считали, что у них несправедливо отняли отцовские владения; но их поддержали лишь немногие сторонники, и в конце концов они попали в руки своего двоюродного брата, который приказал бросить их в тюрьму и варварским образом ослепить.