Скил

– Походу, в казарме снабжения – я жил в похожей комнате, пока там работал. – Я внимательнее оглядел комнату, в которой мы находились. Да нет, не просто похожей, а именно в этой; вон и барашки на кране примечательные – разные, и тот, что с горячей водой, странный какой-то, как будто самодельный, и каракули на стенке шкафа ножом вырезанные те же, только сам шкаф на другом месте стоит, дверь подпирает, но это уже, видимо, нашими стараниями. Вот, кстати, насчёт этих каракуль – никогда не мог понять, зачем люди этим занимаются – от школьников, которые вырезают или выдавливают шариковыми ручками на столешницах своих парт свои инициалы или какую-нибудь сакральную информацию вроде «Сидоров – козёл», а то и просто бессмертное слово из трёх букв, – до взрослых людей, ну, по крайней мере не детей уже, занимающихся тем же самым, только с краской и стенами, да ещё и пишут они частенько где-нибудь на выезде, на природе, например, на какой-нибудь скале, подчас ещё и с риском для жизни: туда ведь ещё и влезть надо. И нахрена столько усилий?! Не понимаю.

– Интересно, как мы сюда попали? – Маньяк, продолжая сидеть на столе, сдавив ладонями виски. – Слушай, Скил, а ты что последнее из вчерашнего вечера помнишь?

– Ну, как мы в баре дрались с мужиками какими-то, а потом ещё обрывок, где мы на улице стояли и думали, где мы и как сюда попали.

– М-да… а я только драку помню… Хорошо, однако, мы вчера погудели!

– Это да! Надо к Меломану идти сдаваться – как бы он на нас не осерчал. Слазь со стола, «главное блюдо», помоги шкаф отодвинуть.

Вдвоём мы справились-таки со шкафом, оказавшимся на удивление тяжёлым (а может, похмелье давало о себе знать) – один я, наверное, не справился бы – и спустились по пустым коридорам в холл казармы снабженцев, обитатели которой, похоже, разошлись по своим делам и не стали выселять двух незаконно вселившихся жильцов. Я подозревал, что с выходом из казармы у нас будут проблемы, местные обитатели вполне вправе потребовать у нас какой-нибудь компенсации – нас ведь сюда явно никто не звал, сами припёрлись, – но встретившийся нам в холле вахтер лишь проводил нас недобрым и явно испуганным взглядом, не сказав ни слова, а мужики, чинившие дверь в кабинет Марты, на нас вообще внимания не обратили.

Бар встретил нас негромкой музыкой и звуками ремонтных работ – и здесь двое мужиков вставляли новую дверь, и ещё двое возились со стеллажами за барной стойкой. Больше никаких разрушений, свидетельствующих о вчерашних «боевых действиях», заметно не было – столы и стулья на месте, всё чисто и прибрано. Меломан, следивший за ходом работ с кружкой кофе в руке, при нашем появлении только молча усмехнулся.

– Меломан, мы тут… это… – Понурившись и сделав виноватые лица, мы подсели к нему за столик. – Ну, мы не хотели, оно так вышло… само как-то…

– Идите в баню! – отмахнулся от нас хозяин бара.

– Ну… в общем, сколько мы тебе должны за всё это?

– Да ничего вы мне не должны! – снова отмахнулся от нас Меломан, но потом, секунду подумав, решил пояснить: – Вы же вовремя ушли, а должны теперь мне те, кто этого сделать не догадался, да и драку, со слов бармена, не вы начали. И персонал получил стресс-тест на профпригодность, который они с треском провалили, охранники, по крайней мере. Да и дверь эту, – кивок в сторону дверного проёма, – давно пара было сменить, скрипела постоянно, каждую неделю смазывать приходилось, а эта, говорят, не будет, и открываться, специально для тебя, Скил, она будет в обе стороны!

– Эм-м… а почему для меня?

– Ну, говорят, ты вчера в дверь ткнулся, а она открывалась внутрь… Ага! Там об этом даже написано было! И когда у тебя не получилось открыть её наружу, ты с криком «замуровали, демоны!» вышиб её вместе с окосячкой!

– Блин… – Мне стало стыдно и смешно одновременно.

– Вообще-то всё это даже полезно для рекламы заведения, – продолжал Меломан. – Главное – чтоб не часто. Так что смотрите, в этом месяце мой бар и моих охранников больше не ломать!

– Да мы что… да мы не хотели, мы же говорили… – поспешили мы уверить Меломана в своих мирных намерениях.

– Ага, а я вам, кстати, тоже говорил «идите в баню». С утра топится, вам оно сейчас как раз самое то.

* * *

Какое замечательное все же изобретение – баня! И квас – тоже замечательное изобретение, и Меломан мужик замечательный. Мы с Маньяком сделали заход в парилку, облились пока только прохладной водой – температуру воды стоит понижать постепенно, от захода к заходу – и буквально растеклись по широким деревянным лавкам, выстроившимся вдоль стены предбанника, попивая кислый, хорошо настоянный квас и чувствуя, как тело отпускает похмельная ломота. И было это тоже замечательно!

– Меломан, всё же, офигенный мужик! – сказал Маньяк. – И толк в похмелье знает.

– Бесспорно, – подтвердил я. – Только вот что интересно: за что нам такая милость?

– В смысле?

– Ну мы ему кабак разнесли, ну, не только мы, конечно, но свою лепту внесли, причём немалую; вполне мог бы с нас взыскать.

– Мог бы, – кивнул Маньяк и замолчал: продолжай, мол.