Скинхед

И все же я везунчик. Ничего вроде бы не произошло в моей жизни. Мама по-прежнему считает, что я после "Спокойной ночи, малыши" должен отправляться в постельку, ходит на работу каждый день, и поражается своим девочкам, умеющим делать вид, что работают. Бабушка все так же раз в два дня названивает из своей деревни, не уставая напоминать, что я должен правильно питаться, что без меня ей скучно, что у нее болит сердце, ломит в суставах, что Васька-алкаш опять избил свою жинку, а она снова побежала жаловаться участковому. Федька по-прежнему мой самый задушевный друг, а я все также пялюсь на Иру.

Я так же, как все предыдущие годы, жду конца уроков. Но теперь в этом ожидании появился некий смысл.

Мне не терпится попасть в "Красное кольцо" - так называется наша организация. Впереди у меня - главное таинство - посвящение, когда меня признают своим. Для этого я должен знать устав "Красного кольца" и исправно посещать тренажерный зал. В тренажерном за главного Никита. Причем, ребята тренируются по специальной программе - мне даже не разрешают остаться.

А устав по мне. Если коротко - все должны знать: Россия самая великая страна на свете и только русские могут решать ее судьбу. В клубе я общаюсь только с Федором, остальные "посвященные" не особо жаждут дружбы со мной, ну и я не лезу к ним.

Раз я провозился со штангой до самого вечера, чтобы хоть краем глаза увидеть, как это все происходит - собрания братства. Все, что я успел увидеть, это как пацаны рассаживаются на свои места - стулья, расставленные по кругу. В центре возвышалось простое деревянное кресло с высокой спинкой. Это место его, Учителя, соображаю я. На стене - опять же наш триколор, поодаль флаг Российской империи, каким он был до семнадцатого года, его я до сих пор видел только в учебниках по истории. На стеклянном стенде - герб России. По-моему, все это круто, я чуть было даже не закричал: "Вперед, Россия!" Но тут ко мне подошел Никита, просто положил мне на плечо руку:

- Еще насмотришься, поверь, - подталкивает к выходу, - а пока вали домой.

Я шагаю домой, и воображение рисует захватывающие картины посвящения, когда я стану полноправным членом братства.

* * *

Как говорится у классиков, ничто не предвещало грозы: правда, дни бегут гораздо быстрее, клуб становится родным пристанищем. Жара стоит жуткая, по телику подтвердили анормальность такой погоды для сентября. Мол, в Москве уже лет пятьдесят такого не наблюдалось. Ну, я думаю, лет пятьдесят тому назад в Москве много чего не наблюдалось. Например, такого количества приезжих - не то, чтобы они особо сильно мешают, но как-то не по себе становится. По дороге вспоминаю, что с утра ничего не ел, заворачиваю в продуктовый магазин, где тут же натыкаюсь на бутылки пива. Вот и замечательно! Если взять к пиву сухарики, то лучшего обеда не придумаешь: и сытно, и экономно. Признаюсь, у "Красного кольца", взглянув на сетку, в которой весело позвякивали бутылки, вспоминаю о запрете на спиртное. Ну, так ведь то спиртное, а в сетке всего-навсего пару бутылок "Старого мельника".

Да не тут-то было: Даня - охранник и секретарь в одном лице придерживался иного мнения о содержимом моей ноши. Он даже привскочил, а поскольку я никак не мог взять в толк, что же такое со мной приключилось, Даня буквально зашипел:

- Кати отсюда подальше! Выкинешь свои бутылки, тогда и возвращайся, - и стал подталкивать меня к выходу.

В общем, Дане было совсем не до шуток. Пришлось поворачивать оглобли назад. Выкидывать такое добро непривычно и чертовски жалко. Я лет с тринадцати пью пивко и первый раз добровольно отказываюсь от этого напитка. Но делать нечего. Через пару минут я со вздохом кладу свои бутылки рядом с ближайшим мусорным бачком. Остается еще понаблюдать за молниеносно возникшим оборванцем, который ошалело пялится на сокровище, неведомо как оказавшееся у него в руках. На обратном пути меня поджидает Федька, который, не произнося ни слова, вцепившись в мой рукав, волочет меня в туалет.

- Я тебя сюда привел не пивком баловаться. - И короткий хук под дых однозначно подтверждает высокую степень Федькиного разочарования.

- У вас, что общество трезвенников? - я начинаю злиться. Хотя догадываюсь, что не прав.

- Не нравится - не ходи. Обойдемся без алкашей. С Учителем сам объяснишься, - Федьку таким злым и встревоженным мне видеть не приходилось.

Вечером, дождавшись пока все разойдутся, подбираюсь к кабинету Учителя. Обидно, но все же принимаю решение: если он начнет орать, как в школе преподы-уроды, то я просто повернусь и уйду. Навсегда. Набрав в грудь побольше воздуха, стучу в дверь, через минуту с виноватым видом возникаю перед Учителем.

- Михаил Васильевич, я вот тут пришел… - у меня перехватило в горле, и я заткнулся.

- Во-первых, не мямли, а говори четко, как и подобает мужику. Во-вторых, я уже все знаю.

Он усмехнулся, давая знать, что инцидент исчерпан:

- Любому другому бы показал на дверь, но ты мне с самого начала приглянулся. Верю я в тебя. Но ты учти: еще раз что-нибудь такое выкинешь - забудь сюда дорогу.

Такой вот мужской разговор…