Скинхед

– Ничего! Мы и на спящего полюбуемся! – Дверь открылась, и в комнату вплыла мощная крутобедрая дама. – Подать нам Ивана Корнилова!

От густого красивого контральто Ванечка проснулся и радостно загукал. Дама подошла к кроватке, уставилась на малыша, перевела глаза на смущенную Валюту, снова на Ванечку.

– Алла, ты хочешь сказать, что это твой внук? Сын Алика? А это кто, – она требовательно уперлась взглядом в Валюту, – ваша няня?

– Невестка, – почему-то потупилась свекровь.

– Деточка, – удивленно протянула гостья, обшаривая глазами смущенную девушку, – ты в роддоме ребенка не перепутала?

– Как это? – не поняла Валюша.

– Да у нас в здравоохранении такой бардак, что подобное случается сплошь и рядом! Вспомни, с тобой в палате лежали брюнетки?

– Вроде... – Валюша и вовсе растерялась. – Да... Была одна девочка, башкирка, кажется.

– Вот! – победно вскинула к потолку толстый палец гостья. – Что и требовалось доказать! Срочно ищите ее координаты!

– Зачем? – возник в дверях незнакомый мужчина, видимо супруг гостьи.

– Как это зачем? – возмущенно развела руками дама. – Им подменили ребенка! Посмотри сам! Это брюнет ярко выраженного восточного типа! А они все – блондины. Ах, Алла, Алла, – скорбно обняла она свекровь, – ты-то куда смотришь? Азы генетики! У блондинов никогда не могут родиться брюнеты, никогда! – И гостья, потеряв всяческий интерес к малышу, удалилась.

Оставшись одна, Валюша долго переваривала услышанное, потом до слез вглядывалась в сына, пытаясь увидеть на родном личике «ярко выраженные черты восточного типа».

Что за глупость несла эта тетка? Какая подмена? На Ванечкиных ручках и ножках еще в роддоме болтались коричневые клееночные квадратики «Корнилов, мальчик, 3650 г, 54 см». Этот первый Ванечкин «паспорт», как назвал клееночки Алик, и сейчас лежал в коробке с документами, любовно упрятанный в полиэтиленовый пакетик.

Почему-то стало тревожно и неуютно. Даже страшновато. Из комнаты, пока в доме находились гости, Валюта так и не вышла, а как только захлопнулась входная дверь, на пороге появилась свекровь.

– Ну что, милочка, – сухо поджала она губы. – Все тайное становится явным. Тебе ли не знать? Решила, что всех сумела обвести вокруг пальца? Сначала сына у меня отняла, теперь хочешь выродка своего подсунуть? На квартиру нацелилась? Не выйдет. Сама-то знаешь, от кого нагуляла?

– Что вы такое говорите? – прошептала Валюта. – Ванечка... посмотрите... вы же сами говорили, что он на Алика похож!

– Говорила! И дальше б говорила, если б ты, дура, в школе лучше училась и понимала, что ёбарь твой должен быть одной масти с мужем!

– Ёбарь? – Валюта совершенно не понимала, что такое говорит свекровь. – Как вы можете... при ребенке...

– Ах ты, боже мой! – всплеснула руками Алла Юрьевна. – Какие мы нежные! Блядовать можем и любим, а называть вещи своими именами – стесняемся!

– Да вы что, – Валюта заплакала. – Я ни с кем ... никогда...

– Это ты в дяревне своей расскажешь, – презрительно хохотнула свекровь, специально выговорив «деревня» через «я», словно подчеркивая никчемность и порочность Карежмы. – Давай собирай манатки, сколько тебе дней надо? Пары хватит? И на историческую родину. В архангельские пампасы!

– Вы нас выгоняете? – Валюта все еще никак не могла понять, что же от нее хотят и что вообще происходит. В голове мутно бухало, в глазах странно двоилось. – А Алик? Как же мы без него?

– Вспомнила про Алика! Ха! А когда передок черномазому подставляла, тоже помнила? – Алла Юрьевна вдруг приблизила к ней лицо и прошипела: – Ну, сама догадалась или подсказал кто?

– Про что?

– Про то, что у Алика детей быть не может!

– Как это? А Ванечка? Вот же он...

– Ну, ты... – свекровь даже слов подходящих от возмущения не нашла, – шлюха подзаборная! – Поднялась, вскинула подбородок, картинно открыла дверь и сказала голосом театральным, как актриса на сцене: – Даю на сборы сорок восемь часов. О билете можешь не беспокоиться. Постарайся не прихватить с собой ничего из наших вещей. Сумки я проверю лично.

– Куда ты ее? – поинтересовался из кабинета Владимир Аркадьевич.

– Домой, к мамане. Вырастила проститутку, пусть теперь внучат воспитывает. Она ей много в подоле принести сможет. Девка-то кровь с молоком. Знай рожай!

– Лалочка, ее нельзя в деревню... – Свекор вышел в гостиную. – Ее ж там надоумят в суд подать, на алименты. А то еще и Алику в институт кляузу пришлют. Начнет квартиру делить. Лимита, сама знаешь, не перед чем не останавливается, чтоб жилье в Ленинграде заполучить. Ее далеко отпускать нельзя. Такую ушлую лучше под присмотром держать.

– Да? – Алла Юрьевна задумчиво оглядела Валюту с головы до ног. – Пожалуй, ты прав. И как быть? На улицу не выгонишь, тут тоже не оставишь...

– Лала, а может, ее в комнату Марфы Ивановны, а? Все равно пустая стоит.

Валюша слушала этот диалог совершенно отстраненно. Мало ли о чем говорят родители мужа? К тому же Ванечка завозился в кроватке, наверное, мокрый, надо перепеленать, да и стирки целый таз... Обязательный чай со сгущенкой на ночь, чтоб молока было больше.