Скиннер

Гигантская пиявка всплыла и перевернулась, молли-карп прогрыз в ней дыру и вырвался, наконец, на свободу. Он мгновенно нырнул и, быстро перебирая щупальцами, устремился к своему атоллу. Огромная рана, которую получила пиявка, не была бы смертельной, если бы желчный пузырь не продолжал закачивать в рану все больше желчи, содержание спрайна в которой уже повысилось до опасных пределов. Итак, пиявка умерла от собственного яда и медленно опустилась на дно. Некоторое время никто не пытался ее сожрать – всех морских хищников отпугивал медленно растворявшийся в морской воде спрайн. Первыми, когда концентрация спрайна перестала быть опасной, приблизились бокси. Налетая огромными стаями, они хватали то, что могли и пока могли. Затем с ближайшего островка пришла небольшая стайка моллюсков-лягушек, которым не терпелось полакомиться мясом пиявки и, конечно, бокси. Потом к ним присоединились моллюски-молоты, которые принялись энергично разбивать панцири сородичей, подняв страшный шум, который не мог не привлечь внимания турбулов и, наконец, глистеров… К сожалению, все это происходило на самом краю океанской впадины. Глаза размером с мелкую тарелку наблюдали за падавшим сверху мусором, а крошечные мозги пытались понять, что происходит среди морских обитателей наверху, а потом решили подняться и посмотреть. По мере того как органическое облако растекалось по дну, сифоны, ноздри, усики и другие трудно поддающиеся описанию органы вздрагивали и раскачивались, а кошмарные пасти широко открывались в предвкушении пира.

Джанер сел и стряхнул угли и пепел с волос. Черно-красный дождь сыпался на них, начинавшиеся ниже по склону заросли изрыгали клубы черного дыма. Он посмотрел на протиравшего глаза капитана.

– Что это было?

Грохот взрывов донесся со стороны моря, и они уставились, открыв рты, на огромный, похожий на летающий город, корабль, окруженный энергетическими полями, быстро движущимися предметами и вспышками взрывов. Вдруг раздался взрыв, вырвавший из днища корабля конус пламени. Эсминец накренился и, оставляя за собой огненный след, рухнул в море, зашипев, как раскаленный уголь.

– Прадор, – часто моргая, чтобы восстановить зрение, пробормотал Амбел. – Не знаю, чем именно сбил его Блюститель, но удар был крайне эффективным. Можешь мне поверить, в этом я разбираюсь.

Джанер судорожно вздохнул, затем поднял руку и разжал пальцы. На кусочке ткани лежал красный кристалл, который чудом удалось не выронить. Он поискал взглядом шестигранный футляр, поднял его с земли и подошел к Амбелу. Положив футляр на камень, Джанер коснулся сенсорной кнопки на боковой стенке, и мгновенно открылась крошечная крышка на верхней поверхности футляра.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил он.

– Кажется, понимаю. – Капитан пожал плечами. – Возможно, даже лучше, чем ты. Неужели ты мог подумать, что Блюститель ничего не знает об этом?

– Тогда почему он допустил присутствие Улья?

– Равновесие, – ответил капитан. – Блюститель имеет представление о ситуации в целом и понимает, что необходимо обеспечить равновесие. Нельзя допустить, чтобы по галактике беспрепятственно перемещались такие неуязвимые люди, как хуперы, у которых нет хотя бы одной ахиллесовой пяты. – Он поморщился от прозвучавших двусмысленно слов. – В конце концов, они либо начнут уничтожать, либо будут уничтожены. Их власть следует обуздать.

– Эрлин говорила, что, по слухам, Правительство вас боится и намеренно сдерживает развитие этой планеты. Правда, она не верит в это.

– Ей нравится верить в доброту.