Скиннер

— Интересная — не значит лишенная удовлетворения?

— Возможно, данные понятия имеют одинаковое значение для тебя, но не для людей. Думаю, ты попал в точку, когда сказал, что более века она занималась интересными исследованиями, вероятно, они ей наскучили, и она вернулась, чтобы вернуть то, что, как ей казалось, она имела, то есть вернуть более счастливые номера.

— Понятно, — сказал разум. — Считается, что вся жизнь человека проходит в борьбе. Значит, так происходит и в этом случае. Успех не всегда соответствует удовлетворению.

Джанеру не раз приходилось участвовать в подобных дискуссиях. Разум знал все его ответы, но Джанер пока не знал все вопросы разума: тот постоянно перефразировал их, чтобы узнать все нюансы. Например, сейчас разум заменил «интерес» на «успех».

— Для нас удовлетворение длится очень короткое время. Человек, ставший богатым, никогда не достигает состояния, когда денег становится достаточно. Для нас успех скорее является ускорением, а не скоростью. Интерес не может поддерживаться на постоянном уровне.

«Пусть пошевелит усиками по этому поводу», — подумал Джанер, но разум очень быстро задал вопрос.

— Значит, вы не можете остановиться?

— Можем — когда умрем.

На другом судне зажгли лампы и жаровни, и до них доносились аппетитные запахи. Когда солнце, наконец, скрылось за горизонтом, сквозь редкие облака стал виден бледный диск Корама, и все окрасилось в различные оттенки зеленого и серебристо-синего цветов.

Капитан Рон хмыкнул и шумно облизнул губы.

— Чувствую запахи жареного турбула, вареного моллюска-молота и, что особенно меня радует, запах жареного на решетке глистера. Капитан Драм решил устроить для нас настоящий пир. — Рон посмотрел на Джанера. — Готов поспорить, у него припасен бочонок рома из морского тростника.

Джанер усмехнулся, не обращая внимания на недовольное бормотание, донесшееся по каналу связи с разумом Улья.

Роуч и двое матросов спустили шлюпку на воду, затем воспользовались штормтрапом. Рон повернулся к поднявшемуся на палубу матросу.

— Проследи, чтобы все было в порядке, Форлам. Нам не хочется вернуться на заваленное приллами судно.

— Но, капитан… — попытался возразить тот.

Джанер внимательно посмотрел на недавнего участника поединка. Он выглядел вполне здоровым, хотя прошло всего несколько дней после того, как ему едва не отрезали руку и не выпустили кишки.

— Займись этим, Форлам, — твердо сказал Рон. — Из-за тебя я потерял деньги, и, как мне кажется, нам следует отправиться за спрайном, чтобы возместить убытки.

После этого замечания никаких возражений не последовало.

— А это удачная мысль? — нарушила молчание Эрлин.

— Вероятно, нет.

Рон подошел к штормтрапу и спустился в шлюпку.

— Что такое спрайн? — спросил Джанер, прежде чем Эрлин последовала за капитаном.

— Что может быть самым ценным и самым редким на этой планете? — быстро спросила женщина. — Подумай о Форламе и о том, что с ним произошло.

Джанер замер на мгновение, задавая вопрос Улью и надеясь получить прямой ответ.

— Ответ очевиден.

— Только не для меня. О чем идет речь?

— О смерти.

Джанер спустился в шлюпку, сел и стал смотреть на темную, как масло, воду. Будь прокляты эти глистеры и приллы!

— Смерть, — сказал он Эрлин.

Она повернулась и внимательно посмотрела на своего собеседника.

— Спрайн — это яд, который может очень быстро убить хупера. Поэтому он является самым ценным веществом на этой планете.

Джанер кивнул. Он был достаточно старым, чтобы понимать мотивировку такого объяснения, и не понимал нежелания команды отправляться на поиски этого загадочного вещества.

— Из чего получают спрайн? — спросил он у разума, почему-то не желая громко задавать этот вопрос, пока капитан Рон находился рядом.

— Его добывают из желчного пузыря гигантских пиявок.

— Гигантских? Похожих на тех, что я видел недавно?

— Гораздо более крупных. Они могут достигать тридцати метров в длину.

Джанер посмотрел на море и покачал головой — возможны ситуации, в которых висевшее у него на ремне оружие окажется бесполезным.

Исключительная враждебность живых существ, обитавших там, где он сажал свой скутер, сначала несколько забавляла Кича, потом стала крайне раздражать. Дело было совсем не в том, что он испытывал физическую потребность отдыхать или готовить пищу. Рейф просто хотел остановиться и все обдумать, спланировать следующие шаги, размышляя спокойно и не находясь в движении. Ему уже начинало казаться, что спокойных мест на Спаттерджей просто не было.