Skinова печать

Шабанов автоматически принял пакет и обалдело замер, глядя на подарок друга.

— И что я с ним должен делать? — проговорил он, наконец.

— Ну не знаю, — Крюков развел руками. — В конце концов, ты полковник, ты начальник. Придумай что-нибудь. А мне на работу пора.

Шабанов обернулся на дверь квартиры, откуда так же обалдело выглядывали его подчиненные.

— Что вылупились? Вызывайте взрывников!

Избавившись от груза, Крюков вышел из подъезда, сел в свою «рябуху» и запустил движок…

Тем временем в квартиру к Оксане позвонили. Она открыла — на пороге стоял человек в камуфляже.

— Оксана Короленко? — спросил он. — Собирайтесь, с вами хотят побеседовать.

— Кто?

— У нас мало времени, — поморщился гость, делая шаг назад, будто собрался уходить. — Я жду вас внизу, в машине…

По лестничной площадке сновали люди в милицейской форме. Оксане и в голову не могло прийти ничего плохого. Она оделась, спустилась вниз и вышла на улицу. Полковник ждал ее внизу, опершись на крышу иномарки.

— Садитесь быстрее, — приказал он, открывая дверцу.

Оксана устроилась на заднем сиденье. Полковник сел рядом, левой рукой зажал ей рот и вонзил в плечо иглу шприца. Оксана вздрогнула, хотела закричать, но почувствовала, что теряет сознание.

Сидевший за рулем Ибрагим оглянулся на Полковника и спросил:

— Можно трогать?

— Да, поехали, — распорядился тот.

Иномарка тронулась с места и влилась в поток других машин.

Алан приехал на рынок, принадлежавший известному барыге Мусе, рассчитывая получить здесь информацию о Полковнике. К тому же в целях конспирации ему пришлось оборвать связь с земляками. Денег от них он также принимать не хотел. А где еще можно заработать, как не на рынке?

Для начала он походил по рынку. Народу здесь было — не протолкнуться. Алан издали увидел здание администрации. Он вошел в дверь и поднялся на второй этаж. В кабинете с надписью «Директор» за столом сидел человек весом под центнер с типичным лицом кавказца.

— Чего тебе? — спросил он неприязненно.

— Работу ищу, — ответил Алан.

— Откуда ты?

— Из Нальчика, — соврал Алан. — Туристов на Эльбрус водил, но сейчас работы не стало, опасно. Не местные, так федералы голову открутят. А с той стороны хребта сваны налетают. Я так чуть две группы не потерял…

Толстяк откинулся на стуле, внимательно разглядывая Алана.

— Воевал?

— Приходилось. В составе Абхазского батальона.

— Ладно, — толстяк облокотился на стол. — Меня Мусой зовут. Я тут самый главный. Пока будешь грузчиком работать, а там посмотрим. Устраивает?

Алан согласился. Работа грузчика давала ему оперативный простор. Он бы не хотел быть привязанным к какой-то отдельной палатке.

Выйдя с рынка, он столкнулся с толстым бритоголовым здоровяком, комплекцией не уступающим Мусе. Здоровяк пришел в ярость.

— Ты что, хрен гребаный, обурел в корень? Не знаешь, на кого бочку катишь? Я — Дыня!

И махнул кулачищем размером с ведро. Резкости ему было не занимать. Алан едва успел нырнуть под бьющую руку. Не разгибаясь, он провел серию ударов по пузу толстяка, целясь в печень и желудок. Дыня замер. Точный удар сбил ему дыхание. Алан выпрямился и нанес сокрушительный удар коленом в корпус, а за ним — удар ногой в голову с разворотом. Дыня завалился на спину, сбив несколько лотков.

К месту схватки спешили охранники рынка. Алан нырнул в толпу и растворился в ней.

Прежде, чем возвратиться в Отдел насилия и расовой! дискриминации, Крюков заскочил в родное управление. В лаборатории он застал криминалиста Крестинина.

— Привет, старик, дело к тебе имеется, — обратился к нему опер. — Документик один определить надо.

Он протянул эксперту удостоверение Хорста. Тот аккуратно взял корочку за ребра, не касаясь поверхности, и стал пристально разглядывать.

— А что тут определять? — сказал он. — Обычный студенческий билет. Что тебя интересует? Хочешь узнать, не фальшивый ли?

— Нет, — возразил сыщик. — Просто обнюхай его со всех сторон, пальчики сними. В общем, не мне тебя учить.

— Ладно, с тебя коньяк, и зайди завтра, — проворчал криминалист.

Из управления Крюков поехал прямиком в старинный особнячок, где квартировала Сводная комиссия. В их комнате никого не было. Не успел Крюков вскипятить себе чайник, как прибыл Крамской.

— А мы обедали, — доложил он. — Как съездил?

Крюков как-то неопределенно повертел пальцами в воздухе, как будто пытаясь поймать нечто невидимое и неуловимое.

— Утверждать не могу, но считаю, что фашисты тут ни при чем.

— Ну, спасибо, порадовал, — Крамской уселся за стол и посмотрел на часы. — Слушай, ты не хочешь сходить на лекцию Жидоморова? Тема интересная: «Русский мат как средство национальной самоидентификации». Любопытный фрукт этот профессор реальной истории, как он себя называет. Пещерный антисемит. У нас в плане разведбеседы с руководителями экстремистских группировок, поэтому пообщаться с ним все равно придется. А так можем убить двух зайцев одним топором. Что решим?

— Поехали, — поддержал его начинание Крюков.