Skinова печать

— Здесь списки предателей! — проревел он.

И ночь содрогнулась от его голоса.

Затем Жидоморов указал на висящие под перекладиной подъемника, словно на виселице, чучела людей.

— А это наши враги! — пояснил он столь же громовым басом.

Нет, этот точно была фонограмма. Не мог Жидомор так горланить. А речь между тем продолжалась.

— Сегодня мы подвергаем наших врагов символической, ритуальной казни, — оправдывался магистр. — Но уже завтра их настигнет реальное возмездие!

Никто в это особенно не поверил, но эффект получился — выше некуда. Докладчик перешел к списку приговоренных.

— Михаил Архангельский! Муса Мирзоев! Моисей Гершензон! Иван Сомко!

Ванька Ботаник? Хорст ведь только что ему звонил, передавал вызов на «собор».

Имена и фамилии продолжали падать, как камни при обвале.

— Виталий Плотников!

Витас?! Хорст вообще перестал понимать смысл происходящего. Он уже не удивился бы, услышь следующим собственное имя. Но не услышал. Тем не менее, ощущение нелепой фантасмагории осталось.

Он, как сквозь сон, наблюдал за прохождением дальнейшей церемонии. Смотрел, как жгут чучела изменников, как складывают пепел в большой черный гроб, и как гроб закапывают в глубокую яму на вершине холма у основания главного подъемника. Смотрел и не видел.

В завершении «собора» Жидоморов призвал всех к борьбе не на жизнь, а на смерть с неграми, врагами, изменниками, а, главное, с треклятыми «архангелами» и велел готовиться к акции. Какой — не сказал, но все и так поняли. Будем бить. Кого — без разницы: «архангелов», черных, глобалистов, антифашистов. Затем костры и факелы затушили и при свете карманных фонариков организованно разошлись.

На выходе из парка Хорст догнал Шварца.

— Слушай, а каким краем Витас в предатели попал? И Ванька Ботаник?

— Поступила информация, — сдержанно ответил Шварц. — Витас оказался на подсосе у черных, а Ванька стучал ментам. Сведения проверены. Есть свидетели.

Хорст вернулся домой лишь под утро. Он два часа топал пешком, чтобы попытаться хоть как-то осмыслить ситуацию, но так ничего и не понял.

Почему-то чаще, чем хотелось бы, против его воли вспоминалась Маша… Смешная девчонка с боевыми продуктами… Перед глазами маячили ее растрепанные волосы, ее нос, ее худая фигурка… Хорст пытался прогнать это наваждение, но не тут то было. Оно никуда уходить не собиралось…

Крюков не ограничился сведениями дежурного насчет Хорста, поэтому знал, что его пособником в избиении морских пехотинцев Соединенных Штатов Америки был Виталий Плотников по кличке «Витас». Судя по всему, именно он лежал сейчас на мокром асфальте перед сыщиком.

«Как же это я его? — подумал опер. — Он морпехов американских кладет, как кегли, а я его с двух ударов вырубил. Нехорошо получилось».

Задержанный стал приходить в себя. И тут сыщик догадался о причине столь легкой победы над грозным противником. Тот явно был не в себе. И полученные от Крюкова удары не могли стать причиной такого поведения.

На шум прибежали охранники. Узнав, что их чуть не взорвали вместе с особнячком, они помчались звонить в ФСБ. Хотели попинать связанного террориста, но Крюков погнал обоих взашей.

— Не фига моим террористам нюх топтать! Наловите своих и пинайте сколько влезет. — Он никак не мог сообразить, за каким хреном кому-то понадобилось взрывать здание президентской комиссии.

Фээсбэшники на скорую руку допросили задержанного, но почему-то не заинтересовались его персоной и передали его милиции. У Крюкова создалось впечатление, что поступили они так неспроста. Позвонил им кто-то, причем с такого уровня, что сопротивляться не стоило. Разнюхать поподробнее сыщик не сумел, так как ему позвонил Игнат. Торопливо, запинаясь, он сообщил о прошедшем ночью «соборе» и о виртуальной расправе с предателями. При этом не забыл набить себе цену.

— Я был на волосок от гибели. Они меня чуть не зажопили. Пришлось подставить Ваню-дурака. Кажется, прошло.

— И не стыдно? — спросил Крюков как можно суровее. — Предал товарища.

— Во-первых, мне дурак не товарищ, — обиделся Игнат. — А во-вторых, я его предупредил, и он успел смыться.

— Значит, и тех, и других предал. Молодец! — одобрил Крюков. — Политиком станешь.

Кроме Вани, Игнат назвал по требованию опера имена других врагов и изменников, приговоренных великим хуралом-трибуналом к символической казни. Присутствие в списках Витаса особенно заинтересовало сыщика, но виду он не подал. Уточнив место шабаша, он не поленился съездить туда и тщательно его исследовать.

Крюков исползал весь холм, нашел место захоронения черного гроба, но нашел только бутылки из под пива, конфетных оберток и здесь обнаружить не удалось.

Получается, что в городе орудует еще одна, хорошо законспирированная группировка бритоголовых? И, если бы не бдительность местных жителей, о них бы так никто и не узнал?