Скиталец

Слова как будто проносились мимо. Мэт смотрел в глаза Зефа и видел гораздо больше, чем можно было услышать. «Почему этот самоуверенный долговяз так горячится? Вот уже третий раз за день нападает. А мы ведь толком и не знакомы. Чувствуется, что он чего-то боится, и с самого начала хочет навязать свой правила, чтобы не выпустить ситуацию из под контроля. Но разве только из-за возможности потерять доступ к новым пастбищам такая боязнь? Вот, тыкает пальцем мне в грудь, и с каждым прикосновением чувствуется проступающая сквозь палец дрожь. Нет, тут боязнь чего-то более страшного. Например, потерять жизнь. В самом деле, если я так важен Магону, что он пообещал вознаграждение, он мог и пригрозить каким-то наказанием в случае невыполнения его поручения. Зеф боится не потери доступа к новым пастбищам, не меня, и не вопросов хозяина трактира. Он боится гнева Магона. Вот что означало похлопывание главы семьи по плечу Магоном, когда тот сказал, что они обо мне позаботятся. И то было не улыбка, а ухмылка на лице наставника». Все эти мысли пронеслись в голове Мэта за долю секунды, в тот момент, когда длинный, бледный палец последний раз прикоснулся к нему. Реакция была инстинктивной. Мэт схватил палец в кулак и крепко сжал.

– И что, Зеф? Что ты сделаешь, если я не подчинюсь?

Лицо Зефа исказилось в конвульсиях и стало мертвецки-синим. Вероятно, именно так выглядело побледнение этих и без того бледных создании.

– Скажи мне, что сделает Магон, если ты не доставишь меня в город в целости и сохранности? Ты ведь его боишься? Может, ты привык так говорить с сыновьями, но изволь быть повежливее со мной, если хочешь, чтобы я считался с твоими интересами. Уважение от других можно заслужить, уважая их, а не показной строгостью.

Зиг изо всех сил выдернул палец из кулака Мэта и, потеряв дар речи, как скошенный, опустился на валун рядом с повозкой.

– Неприкасаемый! – прошептал со страхом Борк, который держал вожжи и стоял рядом с баранами.

– Да, он и есть! – согласился посиневший от страха отец. Только Валла смотрел на Мэта с уважением и восхищением.

– Кто такие неприкасаемые? – спросил Мэт. Зеф с сыновьями переглянулись.

– Ты на самом деле ничего не помнишь или притворяешься? – голос главы семьи заметно смягчился. – Ты можешь читать чужие мысли, а свой забыл?

– Факт тот, что я ничего не помню, кроме событий начиная с вчерашнего вечера, и о неприкасаемых, кажется, впервые слышу только от вас. Кто они такие, и почему я, по-вашему, неприкасаемый?

– Неприкасаемые могут читать мысли, – ответил Валла. – Если прикоснутся к ним, они могут прочитать самые сокровенные мысли. Поэтому их, или вас, марсиане называют неприкасаемыми, и запрещают, под угрозой отлучения, прикасаться к вам.

– Марсиане… марс… Марс… Что-то припоминаю… Марс?! Марсиане?! – разве на Марсе нашли жизнь?

– Марс это наш бог. Он создал вселенную, и ему поклоняемся все мы. Твой язык заметно хромает. Не на нем, а в нем мы нашли жизнь, с помощью наших наставников, – произнес заученные наизусть слова Борк, вознеся руки вверх.

– Нет, я имел в виду именно то, что сказал. Марс – это планета, а не бог, – возразил вслух Мэт, а про себя еще подумал: «Я там бывал. Там нет жизни – если не считать команду исследовательской станций».

– И вправду неприкасаемый! – с испугом в глазах попятился назад Борк, пока не наткнулся на колесо повозки. – Это испытание наставника? Зачем он навязал тебя нам? Боже милостивый, Марс, дай нам силы и мудрости справиться с испытанием!

– Причем тут это? – переспросил Мэт, обратившись к Валле.

– Неприкасаемые также отрицают Марса как бога. Для них бог имеет множество имен. Точнее, у них несколько групп, которые по-разному обращаются к богу и по-разному его почитают, но подразумевают одно и того же. А у нас единый бог – Марс.

– Значит, вы думаете, что я этот самый неприкасаемый?

– Ты показал явные признаки этого: прочитал мысли отца, отрекся от нашего бога… причем, также как и неприкасаемые, утверждая, что Марс – планета, а не бог.

– Ладно, считайте меня неприкасаемым. Но это не должно менять ничего ни для вас, ни для меня. Вы – точнее, Зеф – хотите получить пастбища и избавится от гнева Магона. Мне же необходимо узнать, кто я на самом деле. И если для этого нужно добраться до города, то так тому и быть. Поэтому будет лучше, если никто не узнает об этом разговоре. Согласны?

– Согласен! – ответил Зеф.

– Правда, так лучше, – добавил Валла.

Только Борк молчал.

– И тебе лучше молчать об этом. Если это испытание, то для наставника будет убедительнее, если ты его пройдешь в неведении. А если нет, то тебя исключат из кандидатов в послушники, узнав, что ты общался с неприкасаемым без благословления наставника.

– Ты прав, надо смириться, – согласился и Борк.

– И как нам быть дальше? – спросил Зеф.

– Как я догадываюсь, пастухи имеющие связь с обителью Магона, должны быть наслышаны обо мне.

– Как только тебя туда принесли Скиммеры, по всей северной долине, до мыса Потерь все узнали о тебе.

– Кто такие скиммеры?

– Это фамилия одной пастушеской семьи, они нашли тебя в пещерах скалистых гор.