Скиталец

– Ты не боишься их, никогда не боялась!

– Я не боюсь вас!

– Ты сильная!

– Да, я сильная!

– Ты справишься с ними, когда они снова появятся. Ногтями расцарапаешь их хари, зубами вцепишься в глотки…

– Я сделаю это!

– … дашь им такого пинка, что они на луну улетят! А твой долбанутый муж будет лететь быстрее всех, как гребаная комета!

Алина засмеялась и распахнула глаза.

Ольга смотрела на нее с какой-то демонической улыбкой. Выдержав паузу, подруга спросила:

– Ну как?

– Как? Черт возьми, это было круто!

– Готова к бою?

Алина фыркнула.

– А то!

Глава шестая

«Все пройдет спокойно, – словно заклинание, твердил себе Лир, двигаясь сквозь ночь к горящему вдалеке костру. – Все пройдет гладко, как всегда».

Сегодня днем он сходил на разведку, прошелся вдоль реки, с уверенностью, что наткнется на каких-нибудь туристов – летом, а в особенности в июле, любителей отдохнуть на берегу реки всегда хватало. Приезжали с палатками, удочками, алкоголем, литрами кваса. Днем резвились, а ночью сидели у костра, рассказывая друг другу мрачные истории. Или пели песни под гитару. Романтика. Для многих подмосковные речки были милей гламурных экзотических курортов. И сейчас Лиру это было на руку, ведь, как оказалось, на разведку он ходил не напрасно.

Толстый мужчина, девочка лет семнадцати и мальчик. Они разбили лагерь неподалеку от старого моста. Трехместная желтая палатка, костерок, одна удочка на всех – классические туристы, выбравшиеся на природу на денек-другой. Проходя мимо лагеря, Лир уже точно знал, что вернется сюда ночью. Цель – мальчик. Только он. Увы, девчонка была слишком взрослой, ангелу такая не нужна, а жаль. Жаль, что ее придется убить, ей бы жить да жить.

* * *

Зоя согласилась пойти в поход, только чтобы не расстраивать отца. Он планировал его с весны, все говорил «Жду не дождусь» и «Чудно проведем время». Поход. Слово-то какое сильное, достойное отважных первооткрывателей, которые пробирались сквозь льды и взбирались на вершины. А тут – ха-ха-ха – речушка в захолустье. Малюсенький такой походик.

Но для отца это определенно было событием, вон даже палатку специально купил. И удочку, хотя рыбная ловля для него темный лес. Темный-претемный, учитывая, что он сегодня запутался в леске и упустил единственный поплавок – тот плюхнулся в воду и поплыл, поплыл по течению… А отец бежал вслед за ним по берегу, забавно размахивая руками и громко сокрушаясь: «Ну как же так-то? Как же так?» Вот смеху-то было. Правда, только она одна и смеялась, ведь Мишку, ее маленького брата, неудача папы расстроила едва ли не до слез. Мишка так мечтал, что папа поймает огромную рыбину.

Плавать отец не умел, так что Зое пришлось взять на себя миссию по возвращению поплавка. Она не без удовольствия залезла в воду и мигом догнала «беглеца». Плавала Зоя отлично, как-никак три года посещала школьный бассейн.

Отец радовался, как ребенок, когда она торжественно вручила ему поплавок. В последнее время его многое радовало, даже такая мелочь. Оно и понятно, ведь год назад он победил рак и теперь смотрел на жизнь другими глазами.

Зоя помнила, каким отец был до операции – мрачным, страшным. Он не верил, что у него есть будущее, и даже не пытался крепиться. Мог сидеть на одном месте часами и смотреть в одну точку, а если потревожить, окликнуть – повернет медленно голову, промямлит что-то недовольно и снова уставится в пустоту. Отец всегда был эдаким толстеньким весельчаком, но рак превратил его в унылое существо, похожее на оплывшую свечку. И ведь проклятая опухоль почти не терзала его болью, пока – нет, но она пожирала морально.

Зоя думала, что отец сдался ровно в ту минуту, когда услышал диагноз. Зашел в кабинет врача одним человеком, а вышел другим. Он внушил себе, что операция не поможет и шанс пятьдесят на пятьдесят – не для него. Просто вбил себе в голову, и все тут. Как же это Зою бесило. Она возненавидела отца за его слабость.

Три года назад мать сбежала во Францию с каким-то хлыщом по имени Пьер, бросив своих детей, как подлая кукушка. А теперь и отец… он ведь тоже пытался сбежать. Смотрел своим мутным взглядом в одну точку, но самого его здесь не было. Одна обрюзгшая оболочка. А скоро и ее не будет.

Он, черт бы его побрал, даже не замечал, что его депрессия заразна – Мишка перестал улыбаться и плакал из-за любого пустяка. Ему-то, малышу, за что все это?

Пятьдесят на пятьдесят. Время шло, а чаша весов шанса на жизнь склонялась в сторону смерти. С каждым часом, с каждым днем. Зоя теперь смотрела на календарь чаще, чем на свое отражение в зеркале: даты, даты, даты – они так быстро уходили в прошлое, так безжалостно.

Зоя умоляла отца согласиться на операцию, кричала на него, но он не слушал. Не отмахивался, не ныл, а просто не слушал. «Ну и подыхай! – злилась она. – Давай, папочка, брось нас, как мама!»