Скиталец

Карлики с легкостью перебрались через белый бетонный забор. Лир стоял возле железных ворот и ждал, скоро услышал удивленное «Какого…» – мужской голос оборвался, сменился хрипом.

Через пару секунд лязгнул засов, створ ворот чуть приоткрылся, и в проеме показалась окровавленная, но довольная морда одного из уродцев.

Лир зашел на территорию лагеря, временно изменив отношение к своим бледным помощникам с раздражительного на одобрительное. Даже со скрипом, но мысленно поблагодарил ангела за то, что тот дал в подмогу целых пятерых уродцев – сейчас количество имело значение.

Возле небольшой будки из белого кирпича лежал охранник с разорванным горлом. Он все еще был жив – глаза вылезали из орбит, из раны хлестала кровь. Лир ухмыльнулся: хорошо сработали уродцы, без лишнего шума. Вот так выглядит начало белой полосы! Именно так!

Ни в одном окне особняка не горел свет, зато сама приусадебная территория была освещена изрядно, то тут, то там стояли изящные фонари с круглыми плафонами. Лир отметил, что сектанты хорошо здесь все обустроили, основательно: справа от главного здания находились теплицы, огородные грядки, пара сараев. Слева – открытый кинотеатр с полукруглой сценой, спортивная площадка и пирамида вышиной с трехэтажный дом. Пирамида, конечно, Лира удивила, не каждый день такое увидишь. Однако гадать, с какой целью ее построили, времени не было.

Он снова подумал о белой полосе, когда обнаружил, что входная дверь оказалась незапертой. Вынув из чехла нож, зашел в темный холл, за ним бесшумно прошмыгнули карлики.

С тех пор, как ангел воскресил его, он стал неплохо видеть в темноте, не как кошка, конечно, но все же…

Быстро сориентировался, поднялся по широкой лестнице и зашел в коридор, в конце которого над журнальным столиком с огромной вазой горел светильник.

Посмотрел на карликов и прошептал:

– Это моя ночь, – будто пытался убедить их в том, в чем сам не сомневался.

Те никак не отреагировали на его слова, но потусторонний блеск в их глазах напомнил ему, что он представляет силы, которые чужды этому миру. А люди, мирно спящие в комнатах особняка, всего лишь пешки в большой игре. И сегодня им крупно не повезло.

С этой мыслью он повернул ручку первой двери справа, тихонько вошел в комнату. Когда спустя минуту вышел, стряхивая кровь с лезвия ножа, с удовлетворением подумал: «Еще три пешки выбыли из игры». Одна пожилая женщина и две молодых – они даже пикнуть не успели. Лир внушал себе, что убил их гуманно, что такой быстрой смерти можно только позавидовать. Он даже прошептал «прости», прежде чем перерезал горло пожилой женщине.

В комнате напротив все прошло так же гладко: пока одного мужчину убивали карлики, с другим расправился Лир, вонзив нож в сердце. Глядя на остывающие трупы, он пожалел, что опасался варианта с этим особняком. Впредь будет решительнее.

Закрыл глаза, прислушался… Тишина, только часы на стене тикали. Все так обыденно. Ему пришла в голову удивительная и волнующая мысль: а может, сам Скиталец сейчас здесь? Присутствует незримо и помогает? Может, это он погрузил всех пешек в крепкий сон? Мысль слишком невероятная, но она грела душу. Лир даже улыбнулся, а потом в благостном порыве вынул из кармана несколько кусочков сахара и бросил их карликам: пускай кушают, заслужили.

Он вышел из комнаты и застыл, устремив взгляд в конец коридора. Там стояла девушка в ночной рубашке. Вот так сюрприз! Сонное выражение на ее лице быстро сменилось удивлением, а потом и страхом, глаза округлились.

«Сейчас закричит!» – заметил Лир, чувствуя, как забухало в груди сердце. Карлики помчались к девушке, их когти стучали по полированному полу как рассыпанные дробинки, из пастей вырывались хрипы.

Она отпрянула к журнальному столику, зацепила локтем вазу – та упала и разбилась. В тот миг, когда первый карлик прыгнул, раззявив пасть, девушка выставила руки перед собой и закричала.

Лир раздраженно сплюнул, двинулся по коридору, до боли в костяшках сжимая рукоять ножа.

Карлики сбили девушку с ног, сразу пять челюстей, мешая друг другу, пытались добраться до ее горла. Она визжала, пытаясь сопротивляться. Тишина разлеталась в клочья, а с ней разбивалась вдребезги теория Лира, что сейчас в особняке незримо присутствует Скиталец, надежно усыпивший всех.

Справа от Лира распахнулась дверь. В коридор выскочил бритый наголо парень в трусах. Он растерянно хлопал глазами, пытаясь понять, что происходит. Лир толкнул его к стене, ударил ножом в живот, еще и еще. Бил изо всех сил, с яростью, словно именно этот парень был виноват в том, что все пошло не так.

Карлики растерзали девушку и бросились в комнату, из которой она вышла. Там уже горел свет, визгливо причитала какая-то женщина.

«Будь все проклято!» – мысленно выругался Лир, швырнув умирающего парня на пол. Услышал грохот, звон разбившегося стекла – звуки, действующие на нервы. И какой черт дернул эту девку выйти посреди ночи в коридор?! Все карты спутала, зараза! Лир поморщился, будто надкусил лимон, и вошел в комнату парня.