Скиталец

Он лежал и смотрел, как подлые карлики, пользуясь его беспомощностью, забрались в хранилище и вынесли оттуда все запасы сахара и сгущенного молока. Но он был не в состоянии даже прикрикнуть на них. Его глаза болезненно блестели, на лбу выступили крупные капли пота. Ему стало до жути обидно, что о нем некому позаботиться, некому помочь снять сапоги и принести стакан воды.

Никогда он еще не чувствовал себя таким одиноким.

Глава двенадцатая

Проснувшись в девять утра, Алина застала Максимку за рисованием. Он сидел за столом и что-то старательно малевал цветными карандашами в тетрадке.

Алина села на диване, зевнула, потянулась.

– Утро доброе. Давно проснулся?

Ее удивило, что Максимка с утра выбрал себе такое занятие. Рисовал он редко, хотя у него были и фломастеры, и краски.

– Не знаю, – ответил. – Может, час назад. Ма, а мне опять плохой сон снился.

– Правда?

– Угу. – Он положил карандаш и посмотрел на мать. – Мне снилась полицейская машина.

Алина хмыкнула. Не такое она ожидала услышать, ей почему-то казалось, что сын снова поведает про прадеда, требующего открыть тайну. Даже почувствовала облегчение, что ожидание не оправдалось.

– Полицейская машина?

– Ну-у, она не совсем была машиной. – Максимка задумчиво посмотрел на стоящую на столе башенку из кусочков сахара, которую он построил перед тем, как сел за рисование. – У нее не было колес, а были ноги… Нет, даже не ноги, а лапки, как у паука. И она бежала, бежала за мной. А на крыше у нее мигалка все время мигала. И выла.

– Да уж, – вздохнула Алина, – и приснится же такое, – она снова потянулась и принялась заправлять диван. – Это все из-за твоих компьютерных игр, точно говорю.

– Не-е, – запротестовал Максимка.

– А вот и да. Сам знаешь, какие монстры в этих стрелялках. – Она решила его подразнить: – Надо бы стереть все твои игры с ноутбука, тогда и полицейские машины с паучьими лапками сниться не будут.

– Ну ма-а! – с обидой протянул Максимка и выпятил нижнюю губу.

– Ладно-ладно, – Алина едва не рассмеялась. – Но мы это еще обсудим.

Она застелила диван покрывалом и отправилась на кухню ставить чайник. Выходя из гостиной, услышала тихое сердитое ворчание Максимки:

– Больше ничего рассказывать не буду.

Тут уж не сдержалась, рассмеялась. Откуда ей было знать, что сыну приснился тот же кошмар, что и Лиру в его болезненном бреду.

Когда вернулась в гостиную, Максимка сидел уже в кресле с пультом от телевизора в руке. Нажимал на кнопки, пока не наткнулся на мультик про смешариков.

Алина подошла к столу, обратила внимание, что сын и не подумал собрать карандаши обратно в коробку. Хотела было сделать замечание, но передумала: два конфликта за утро уже перебор. Собрала карандаши сама, а потом решила взглянуть на новые художества Максимки.

Открыла тетрадку.

На первых листах были старые рисунки: кособокие человечки с громадными автоматами, несуразные космические корабли, робот из «Звездных войн», больше похожий на допотопную стиральную машину; Человек-паук, карабкающийся по стене небоскреба… Рисовал Максимка неважно, но все же это не были каляки-маляки. Вот, к примеру, Шрек и Осел на фоне замка, заметила Алина, вышли вполне даже неплохо.

Сегодняшний рисунок ее озадачил.

Максимка изобразил двухэтажный дом, фонари с круглыми плафонами, пирамиду, какое-то сооружение, похожее на театральную сцену, спортивную площадку с турниками и брусьями. И вся эта мешанина уместилась на одной странице. Все бы ничего, но было в этом рисунке и кое-что зловещее: в окнах дома виднелись лица с открытыми, будто застывшими в момент крика, ртами. А над крышей нависала красная туча, из которой лил красный дождь.

– Странный рисунок, – прокомментировала Алина. – Ты это тоже все во сне видел?

– Не скажу, – сердито ответил Максимка.

Она закрыла тетрадь, усмехнулась и съязвила:

– Ну и дуйся себе на здоровье. Не очень-то и хотелось знать.

– Я не дуюсь.

– А вот и дуешься, вон как губу выпятил. На обиженных, кстати, воду возят.

– Не возят.

Алина засмеялась, подошла к сыну и принялась щекотать его за бока, приговаривая:

– Я тебе покажу, как на маму обижаться. Я тебе покажу…

Максимка хохотал, извиваясь.

– Ну ма-а! – взвизгнул он. – Ну хва-атит!

На кухне засвистел чайник, и они, все еще смеясь, отправились пить чай.

Алина подумала, что утро неплохо начинается, не то что вчера. Может, и день будет хорошим?

Через полчаса, когда она с ведром вышла со двора, чтобы сходить к колонке за водой, увидела Федора. Тот с сумкой в руке шагал в ее сторону по деревенской улице, рядом семенил Цезарь.

– Привет, – подходя к Алине, поздоровался Федор. – А я к вам.

Ее встревожило, что выражение лица у него было слишком уж суровое. С таким выражением обычно приносят плохие вести.

– Что-то случилось?

– Нет-нет, – поспешил успокоить Федор. – Я насчет альбома Лира. Тут вот какое дело… – Он замялся. – Вы вчера сказали, что сжечь его хотели.

– Верно.