Скиталец

– Фух, – тряхнула головой, – вроде бы легче стало. А теперь спать, притомилась я что-то. – Она отдала Эдику совок и направилась в коридор. На ходу бросила: – Принеси мне пару таблеток аспирина. И воду не забудь… нет, лучше морсика холодного.

– Конечно, лапонька, – отозвался Эдик, потирая предплечье. На его раскрасневшемся лице не было и тени обиды.

Ольга поднялась на второй этаж, зашла в спальню и, не раздеваясь, легла на заправленную кровать. Подумала об Алине: как она там? Небось до сих пор в себя прийти не может, и это понятно, столько чуждой для нормального человека информации свалилось на нее в одночасье. Ольга отлично знала это состояние. Она помнила свои чувства, когда много лет назад воскресла.

Такое не забывается.

Ее второе рождение сопровождалось болью и страхом, отчаянно хотелось снова провалиться в ту пропасть небытия, из которой только что выбралась. Она балансировала на грани сумасшествия, от непрерывного крика едва не сорвался голос…

А потом Элли ощутила чье-то мощное дыхание. Теплая, пахнущая увядшими цветами воздушная волна захлестнула ее, проникла под кожу, коснулась сознания. Элли чувствовала, как внутри ее все оживает, словно после суровой зимы проклевывались первые зеленые ростки. Чувствовала, как струится кровь в венах, и ей казалось, что это и не кровь вовсе, а весенние ручьи – свежие, искристые. А перед мысленным взором был космос, россыпи звезд. Сознание отделилось от тела и полетело сквозь безграничное пространство, мимо гигантских и маленьких планет, сквозь туманности, все быстрее и быстрее… Такая свобода… Элли видела звезды чужих галактик, разноцветные газовые облака и кометы.

Сознание понеслось с бешеной скоростью, вокруг замелькали белые нити. Элли казалось, что она летит вдоль плотного потока искрящихся дождевых струй…

Вдруг наступила темнота, абсолютная, беспросветная. Элли ощутила себя потерянной. Черное пространство давило, угнетало, невыносимо хотелось увидеть хоть искорку, хотя бы маленькую звездочку…

Вспышка – перед взором словно солнце взорвалось. И снова светящиеся нити вокруг и бешеная скорость. А потом все застыло. Элли увидела серую планету, частично загораживающую собой бледное фиолетовое солнце. Зрелище было красивое и одновременно тоскливое, оно вызвало у Элли ассоциацию с древними стариками, в одиночестве доживающими свои последние дни.

Она полетела, набирая скорость в считаные мгновения, и ворвалась в атмосферу планеты. Какое-то время у нее было ощущение, что она движется сквозь густую патоку, это заставило вспомнить болото, трясину, которая засасывала, засасывала… Нахлынула волна паники, которая принесла четкое понимание: от нее, от Элли, ничего сейчас не зависит. Полная безвольность. Хотелось, чтобы сознание, которое кто-то всемогущий будто пнул как мяч, отправив в полет, снова вернулось в тело. Хотелось снова почувствовать весенние ручьи в венах.

Но ощущение движения через патоку исчезло, волна паники отхлынула. Элли летела над поверхностью планеты, а вокруг мелькали темные силуэты скал. Впереди показалось фиолетовое зарево, мертвенный рассвет чужого мира. Над горизонтом выглянул краешек солнца, на мгновение Элли почудилось, что это глаз исполинского чудовища – еще немного, и появится зрачок, а затем…

Мысль оборвалась, так как внимание резко переключилось на то, что раньше в темноте Элли приняла за скалы.

Свет фиолетового солнца отразился от плоскостей странных конструкций. Кубы, пирамиды, параллелепипеды, многогранники – объекты из черного материала соединялись друг с другом под немыслимыми углами. А еще вся эта геометрическая масса шевелилась. Плоскости меняли положение, грани притуплялись, сглаживались или, наоборот, – сужались и обострялись. Кубы втягивались в плоскости пирамид, а те в свою очередь превращались в параллелепипеды или другие фигуры, название которых Элли не знала.

Она казалась самой себе крошечной песчинкой среди этих безумных конструкций и ощущала страх перед механической и в то же время живой мощью, с какой менялась геометрия фигур. В каждом движении было что-то неумолимое, трагичное. То, как одна фигура будто бы пожирала другую, навевало Элли мысли о смерти, а вырастание новых кубов, параллелепипедов и пирамид отчего-то не казалось рождением. А еще пугало мрачное беззвучие этого хаоса.

Когда солнце полностью взошло над горизонтом, озарив фиолетовым светом сюрреалистичный пейзаж, Элли увидела дыру в земле идеально круглой формы, черный колодец, в котором мог бы поместиться небоскреб. Вокруг пропасти были лишь темная почва и мелкие камни.

Полет Элли по чужому миру прекратился. Она смотрела в дыру и чувствовала: это конечная точка ее странного путешествия. Но что дальше? Зачем она здесь?

Из колодца послышался звук, похожий на вздох, – тяжелый, долгий. Элли осознала, что там, в глубине, что-то движется, приближается, но страха не было, это чувство будто специально сейчас кто-то вырвал из разума, полностью заменив его любопытством.